Королева Марго. Искушение страсти

В таком поистине сумасшедшем доме, либо корабле без весел и правил, каждый оставшийся нормальным мужчина был на вес золота, вот теперь и впрямь женщины искали мужчин, как писала когда-то Жанна д'Альбре своему сыну.

Дамы присели в поклонах, провожая взглядами королеву-мать, удалявшуюся к себе в кабинет. Екатерина была не в духе и не удостоила никого из них взглядом.

Когда дверь за королевой закрылась, мадемуазель де Бурдей, сокрушенно вздохнув, предложила:

— А не прогуляться ли нам по городу?

Возможность показалась дамам заманчивой, и все защебетали, наперебой предлагая маршрут прогулки.

— А вы, мадам?

— Конечно, я тоже погуляю с удовольствием.

— А может, нам посетить аббатство Сен-Пьер?

— Тогда, мадемуазель Монтиньи, нам придется взять мою карету.

— Поместимся ли?

— Она достаточно велика, а мы не слишком упитанны.

Посмеявшись, восемь дам спустились и кое-как с шутками и прибаутками, советуя друг дружке втянуть животы, разместились в карете, предназначенной для шестерых.

Но, увидев, что дамы намерены весело провести время, к ним присоединились еще и первый шталмейстер короля Лианкур и королевский курьер Камий, они устроились на подножках, держась за дверцы кареты.

— О, только бы карета по дороге не развалилась на части!

Со смехом и шутками добрались до площади перед аббатством, оставили ее там и дальше отправились пешком. В монастыре не слишком приветствовали появление веселой стайки придворных, особенно мужчин, стрелявших глазами по сторонам, но возразить не могли.

Но пока эта компания находилась в аббатстве, несколько иная, в свою очередь, появилась на площади. Это два Генриха, короли Франции и Наварры, в сопровождении фаворита короля Франсуа д'О и еще одного особо приближенного — маркиза де Рюффека — ехали навестить больного миньона короля Кейлюса.

Увидев карету своей сестры, король расхохотался не без удовольствия:

— Посмотрите, Генрих, вот карета вашей супруги, стоит она у дома Антрага… А Шарль, насколько мне известно, тоже болен и находится дома. Не его ли приехала навестить королева Наварры? Никак Маргарита взялась за прежнее?

Генрих Наваррский только поморщился, прекрасно понимая, что сколь бы ни была безрассудна Маргарита, открыто в своей карете к любовнику она не поедет, даже если тот серьезно болен. К тому же королева Наварры откровенно ненавидела миньонов короля Франции и вместе с остальными терпеть не могла Антрага. Если между ними и были какие-то отношения в совсем ранней юности Маргариты, то давным-давно переросли в плохо скрываемое пренебрежение.

Но король Франции велел остановиться и отправил Рюффека узнать, там ли сестра.

Толстяк Рюффе, как его звали при дворе, никого в доме не обнаружил, но, желая подыграть королю, громогласно объявил:

— Пташки успели улететь…

Кейлюса не проведали, король поспешил вернуться домой и обо всем доложить королеве-матери. Генрих и сам не знал, зачем это сделал, ведь он не мог быть уверен, что сестра действительно была у его миньона. Просто Генрих все еще не мог простить сестре ее предпочтения других перед ним самим.

Екатерина Медичи пришла не просто в ярость, она едва не потеряла способность соображать, что делает. «Это существо», «эта дрянь», как она теперь называла дочь, посмела столь открыто разъезжать по Парижу к своим любовникам?! На счастье королевы Наварры, та вернулась вместе со своими спутниками и спутницами не скоро. Но стоило ей со спутницами пройти в апартаменты, как бедную Маргариту ошарашили требованием немедленно пройти к королеве-матери, поскольку та в гневе и готова просто убить дочь.

— Да почему?! Мы ездили совсем недолго…

— Куда ездили, мадам? Король сказал, что вы были у Антрага, но вас не смогли там уловить.

— Что?! Какой Антраг?

— Но ваша карета стояла на площади перед его домом.

Маргарита, ахнув, немедленно, невзирая на осторожные предупреждения придворных, отправилась к матери.

Крик, которым разразилась Екатерина Медичи, прекрасно понимая, что в соседней с кабинетом комнате, где собралась толпа любопытных придворных, все прекрасно слышно, был похож на рев бури. Королева не желала слышать не только оправданий, но и простых объяснений своей дочери, она кричала всевозможные гадости, утверждая, что Маргарита потеряла всяческий стыд, поскольку позволяет себе ездить к любовникам посреди бела дня!

— Но я была не одна, нас в карете было десять человек! И мы не проведывали никакого Антрага, я вообще не знала, что его дом там, мы были в аббатстве Сен-Пьер! Мои слова могут подтвердить господа Лионкур и Камий, они ездили с нами.

Эти слова остановили поток гневных тирад королевы-матери лишь на мгновение, она орала, что Маргариту в доме Антрага видел ее собственный камердинер.

— Кто? Пусть придет сюда и подтвердит это!