Королева Озер. Белая скво. Призрак у ворот. Рассказы.

Элис не ответила, но взгляд, который она бросила на отца, был достаточно красноречив.

— Я вижу, о чем ты думаешь, моя девочка. Тяжело в собственном доме выслушивать такие упреки. Разве не достаточно того, что меня высмеивают и порочат другие? Я еще должен слушать все это и от тебя?

— Отец!

— О, да; теперь ты скажешь, что не хотела укорять меня. Но это не так. Я вижу упрек в глазах, полных слез. Так всегда с вами, девчонками: когда не можете воспользоваться языком, у вас наготове слезы. Но слезами делу не поможешь там, где нужны кулаки.

— Отец! Неужели ничего нельзя сделать?

— Ничего. Нужно только готовиться к худшему. А теперь, девочка, перестань плакать, или ты сведешь меня с ума! Я тебе скажу. Я сейчас в таком состоянии, что если что-то не сделаю, могу свихнуться. Со всеми этими тревогами, с шепотком недовольный ничтожеств — удивляюсь, как я до сих пор сохранил рассудок!

Но это гневное настроение, до которого Роди постепенно доводил себя, не было новостью для его дочери. В последнее время она слишком часто это наблюдала и с печалью замечала перемены в отце.

Но она была смелой девушкой и знала, в чем заключается ее долг.

— Отец! — виновато воскликнула она. — Я и не думала тебя укорять! Я сожалею, что причинила тебе боль. Если я расстроила тебя, прости. Но я только хотела сказать, что если есть какой-то честный способ избежать кровопролития, его обязательно нужно испробовать. В признании своих ошибок нет бесчестья.

— А кто допустил ошибки?

— Ты знаешь, что белые несправедливо обошлись с индейцами. И не только сейчас, но с того момента, как эти две расы встретились. Мы не лучше других, но мы можем избежать их ошибок, если постараться загладить свою вину.

Старый Роди гневно топнул. Слова дочери заставили его поморщиться.

Совесть, которую он считал спящей, начала свою работу и нашла выход через слова его собственного ребенка.

— Убирайся, — закричал он, — пока я не забыл, что ты моя плоть и кровь! Я могу не вынести твоих оскорблений! Своими делами я буду заниматься сам и не потерплю твоего вмешательства. Да, и не только своими делами, но и делами всех остальных! Мне нужно слепое повиновение. Я его требую и получу! Убирайся!

Дочь смело посмотрела ему в лицо.

— Пусть будет так, отец, — твердо ответила она. — Я выполнила свой долг и всегда буду его выполнять. Подумай, однако, что твое поведение может привести к стонам вдов и плачу сирот. От твоего одного слова зависит счастье или горе многих. Это ужасный риск и огромная ответственность. Подумай об этом, дорогой отец, подумай!

Ее гордость сменилась слабостью. Женское сердце переполнилось слезами. Расставаясь с отцом, девушка чувствовала, что исчезает последняя надежда на мир.

— Клянусь вечными силами, — воскликнул Роди, — это слишком для меня! Этому пора положить конец!

Произнеся эти слова, он достал из кармана фляжку и приложился к ней.

Это было бренди. Оно казалось Роди последним оставшимся у него другом.

Глава XXVI

ВЫНУЖДЕННЫЙ СЛУЖИТЬ

Войдя в узкий проток, Нелати некоторое время энергично греб.

Потом остановился, осматриваясь.

По краям воды густо росли тростник и камыши. Пройти сквозь них, казалось, невозможно.

Возобновив движение, юноша внимательно искал следы человеческого обитания, но долгое время ничего не замечал.

И вот как раз тогда, когда он уже собирался вернуться в озеро, его внимание привлек какой-то предмет, плывущий по воде.

Это было весло. Один взгляд убедил его, что оно пара к тому, которое индеец держал в руках.

Подбодренный этим несомненным доказательством, что он движется в верном направлении, Нелати выудил весло и, перейдя к более удобному способу гребли, закрепил оба весла в уключинах. Теперь он двигался быстрее.

Посматривая по сторонам, он искал место, где можно причалить.

Его усердие вскоре было вознаграждено.

В нескольких сотнях ярдов от того места, где он подобрал весло, на берегу показался столб. К нему был привязан манильский канат. Его обрывок свидетельствовал о том, что оторванная половина каната была прикреплена к лодке.

Ключ был найден. Те, кого Нелати смутно видел сегодня утром, теперь близко.

Он подвел лодку к берегу, привязал ее к столбу. Неслышными шагами двинулся он по следам, которые теперь отчетливо были видны в прибрежной грязи.

Следы привели к укромному месту, на котором была построена примитивная хижина.

Звук мужского голоса заставил Нелати застыть.

— Хе, хе! Я смеюсь, думая о том, что будет. Время, наконец, пришло. Я его долго ждал, но оно настало!

Эти слова произнес Хромоногий, однако больше ему ничего не удалось сказать.

Удар прикладом ружья, который разбил бы голову любого человека, кроме негра, заставил того упасть без чувств.

Придя в себя, Хромоногий обнаружил, что связан самым искусным образом полосками ремня.

— Тише! — полушепотом сказал индеец. — Ни слова. Отвечай только на мои вопросы. Не шевелись, пес, или я выбью тебе мозги!

Негр задрожал всем телом.

— Уоррен Роди в хижине?

Хромоногий покачал головой.

— Где он?

— Не знаю, масса индеец, ничего о нем не знаю!

— Лжешь!

— Клянусь жизнью, масса, бедный негр ничего не знает.