Королева пламени

— Ваше величество, выживание заставляет идти на крайности, — сказала Рива.

— Золотые слова. Вспоминайте их, когда будете выполнять свою миссию. Эта война еще не выиграна. Выживание наших людей требует победы любой ценой. Вы понимаете?

Теперь лицо королевы стало холодной маской без тени сочувствия или снисхождения.

Любой ценой, надо же. Рива смотрела в ледяные безжалостные глаза королевы, и вдруг волной накатило узнавание. Да, Рива видела такой же взгляд. Тот, кто отравил ее детство, тоже частенько глядел так — обычно перед тем, как избить Риву.

— Ваше величество, не могли бы вы пояснить для меня? — осведомилась она. — Миссию выполнить проще, если даны ясные указания.

Королева и бровью не повела.

— Варитаев захватывать, если предоставится возможность. Вольных мечников убивать всех.

— А если они сдадутся?

— Значит, их проще убить, — заключила королева, подалась вперед, всплеснула руками, изобразила на лице сестринскую любовь и заботу. — Как вы и сами сказали, миледи, мы явились сюда, чтобы покончить со всем.

Щит проводил Риву назад на «Маршала Смолина», одного из построенных по королевскому приказу монстров, груженного личной гвардией Ривы и пятой частью алльторских лучников. Официально лорд Элль-Нестра отправился проследить за подготовкой к высадке, хотя Рива и заподозрила, что дело во внезапном нежелании находиться в обществе королевы, возможно, из-за судьбы воларца. Рива уже собралась спуститься в свой ботик, когда увидела, как воларец отшатнулся от королевы, а его поблекшее вялое лицо внезапно запылало яростью. Королева глядела на него с мрачным удовлетворением. Он зарычал, выставил руки с растопыренными пальцами, будто когти, кинулся на Лирну, целясь ухватить за горло. Отточенным спокойным движением королева выдернула из рукава кинжал и вонзила воларцу в грудь, прежде чем успели среагировать телохранители.

— Выбросьте это за борт, — велела Лирна лорду Илтису.

Мюрель подала платок, королева, уже не обращая внимания на воларца, вытерла лезвие. Но тот еще не умер, он продолжал дергаться и изрыгать проклятия на своем языке, пока лорд-защитник нес его к борту. Лирна и не глянула, как он полетел к волнам. Она подошла к Риве, очень тепло попрощалась и пожелала удачи при высадке.

Когда Рива со Щитом вскарабкались по веревочным лестницам на палубу корабля, Рива сказала:

— Думаю, он всяко заслужил такой конец. Этот воларец — владелец бесчисленных рабов и член Совета, пославшего армию на завоевание нашего Королевства.

— Она убила его сына, — угрюмо и глухо проговорил Элль-Нестра, — и захотела, чтобы он узнал это перед смертью.

— Наша королева справедлива, но ее суд суров.

— Миледи, это ваша королева, не моя. Моя верность ей закончится с концом войны.

С тем Щит ушел говорить с капитаном корабля, а Рива отправилась рассказывать Антешу и Арентесу о плане.

— А, так нам быть авангардом войска. Что за исключительная честь, — поглаживая усы, сказал командир стражи.

— Честь исключительного риска, — добавил Антеш, всегда с осторожностью относившийся к монаршим планам.

Во время марша в Варнсклейв Ваэлин рассказал Риве о своем раннем знакомстве с Антешем и прежней ярой ненависти капитана лучников к идее Объединенного Королевства. Хотя за годы ненависть и угасла, глубокое недоверие ко всему азраэльскому не покинуло Антеша.

— Мы за тысячи миль от дома, перед нами злобный враг, — сказала Рива. — Милорд, всякий рискует в этой армии. Пожалуйста, сообщите о наших планах вашим капитанам. Высадка через пять дней.

Рива хотела рассказать о королевских указаниях насчет пленных, но слова застряли в глотке. Ее люди вряд ли нуждались в подобных инструкциях и, скорее всего, сами прикончили бы любого воларца, взятого с оружием в руках. Но подстрекать к бессмысленному кровопролитию ей казалось глубоко неправильным. В книгах Отца не было ни слова про месть.

На следующий день появились чайки, еще через день вдали туманно обрисовалась земля. Тридцать кораблей с ополчением Кумбраэля и лучшей частью гвардии шли в десяти милях от основного флота. Королева позаботилась о том, чтобы снабдить авангард четырьмя новыми чудесными баллистами и миниатюрной нильсаэльской женщиной, похоже, в тонкостях знавшей работу баллист.

— Миледи, госпожа Алорнис передает вам самые лучшие пожелания, — неуклюже поклонившись, сказала женщина Риве. — Она хотела прибыть сама, но королева пригрозила привязать госпожу к мачте.

Рива позволила нильсаэльке набрать команды для баллист из Изувеченных дочерей, отряда женщин-добровольцев, захотевших служить Благословенной госпоже Риве. Их насчитывалось чуть больше двух сотен, и, как и среди призванных мужчин, половина была младше двадцати — угрюмые и свирепые молодые женщины, за плечами у каждой — страшная история о жутком насилии, о пытках, рабстве и погибших родных. Арентес хотел держать женщин подальше от мужчин, назначить поварихами и носильщицами, но Рива сурово пресекла попытку унизить женщин-новобранцев. Она сама взялась тренировать их, хотя их благоговение и безоговорочная вера в то, что сама Рива считала большой ложью, сильно раздражали.