Королева. Последнее восхождение Луны (СИ)

Элизабет посмотрела на Корнелию и впервые увидела в ней изменения, хотя почти ничего не менялось. С возрастом слегка заострились черты ее лица, вечно юная фея стала взрослой женщиной. Ее заострённые ушки пропали, а взгляд теперь был поистине Королевским — взгляд Верховной Королевы Элодии.

«Вот оно как, — подумала Элизабет. — Душа Элодии не находила себе места без Питера и переродилась, чтобы быть рядом с возлюбленным».

— Так что же все-таки произошло? — спросил Томас. Каждый из них был одет совсем не по лондонской моде, одежда, казалось, превратилась в пепел и стала наиболее подходящей — камзолами и платьями.

Анабесс грустно улыбнулся. Анна с удобством устроилась на руках брата, кажется, ничуть ничему не удивляясь.

— Произошло кое-что ужасное, мои дорогие, — мягко произнёс Король. — Это было настоящее крушение. Вы теперь в том мире, в мире Теней — мертвы. Сон кончился, это утро.

— Мы погибли, — произнесла Элизабет, и голос ее дрогнул, но Перлита внезапно упрямо покачала головой.

— Нет, нет, тётя! Не погибли! Вы всего лишь вернулись сюда, в Нарнию. Видите, замок за нашими спинами? Это Вечный Кэр-Параваль. Там нас ждут Мелестина, Ваана и Фридрих. Наши дети — ваши внуки.

— И все, кто когда-то был вам дорог, — так же горячо продолжил Анабесс. — Там летает под сводами замка и над морем смелый лорд-грифон, там живет семья бобров и строят плотины рядом с замком. Старый добрый советчик фавн больше не испытывает боли в своих копытцах. Смелый Мышь и Рыцарь Нарнии, что когда-то поплыл в маленькой лодочке вверх по волне. Все ваши друзья ждут нас.

— Вся наша семья наконец-то соберётся вместе, — сказала Перлита, и ее голубые глаза слезились, но вместе с тем Королева Решительная сияла счастьем. Элизабет почему-то вспомнила Лилиандил: та сияла, потому что была звездой. А Перлита сияла, потому что была счастлива.

— А Сьюзен? — спросила Люси. Колдунья чувствовала, что каждый сопротивлялся из последних сил — не терпелось поскорее войти в ворота старого дома.

Анабесс по-доброму усмехнулся и щелкнул сестру по носу, отчего Анна задорно рассмеялась.

— Она и царевич присоединятся к нам позже. Но вы не заметите, как пройдёт время.

— У нас столько вопросов, — сказал Эдмунд, и Элизабет вновь ощутила тот прилив нежности, что испытала раньше. Провести вечность, навсегда сохранив чувство такой любви — разве не было это идеальной смертью?

— Я на все отвечу, отец, — сказал Анабесс, и Перлита возмущённо выдохнула. Юноша совсем не по-королевски закатил глаза. — Мы ответим. Но пойдёмте во дворец. Мелестине, Ваане и Фридриху не терпится увидеть вас, а мне — представить вам свою супругу.

— Верно! — воскликнула Королева Решительная, подхватывая маму и Люси под руки. — Нам не терпится познакомить вас со всеми, кого вы не знали, а нам — познакомится с братьями и сестрой.

Перлита, Элодия и Люси пошли первыми. Питер — сильно волнующийся перед встречей с детьми, которых видел только во снах — и Томас тронулись следом за ними. Эдмунд, Элиз и Анабесс переглянулись и пошли вслед за ними с небольшой заминкой. Анна что-то весело щебетала брату, не понимая, что именно произошло. Теобальд требовательно выпрямился на рука отца, требуя взять его так, чтобы он мог все видеть.

У самых ворот, когда все уже вошли внутрь, а понимающий все сын тоже исчез за приоткрытыми воротами, Элизабет внезапно остановился. Эдмунд с сыном на руках остановился тоже.

— Все хорошо?

Очевидно, он имел в виду вовсе не то, по какой причине они оказались здесь, не всю ситуацию в целом. Плохо быть уже не могло — каждый это понимал. Здесь, в их доме, не было места боли и страху, не было смерти.

— Странное чувство, — прошептала женщина. — Я чувствую такое спокойствие, и не могу поверить, что войдя в эти двери наконец встречусь со своими старшими детьми. Все внутри меня трепещет.

— Мы и это встретим вместе! — горячо воскликнул ее муж, ее возлюбленный, ее любимый. Одной рукой он держал их сына, а другой прикоснулся к ее щеке. — Ты готова?

— Осталось последнее дело, — тяжело вздохнула Элизабет, и в руке ее внезапно оказался Алетиометр. Золотой компас, который когда-то ей преподнесли.

— Элизабет, — было непривычно слышать это имя, которое, по идее, было моим. Сделала пару шагов, оставаясь на расстоянии вытянутой руки. — Твой подарок будет неотрывно связан с тобой, и кроме тебя никто не сможет им управлять.

В его большой раскрытой ладони лежал круглый золотой предмет. На вид он был очень объёмным, наверное, тяжелый. Я потянулась к нему; кисть мельком дрожала. Когда мои пальцы коснулись золотой крышке предмета — то ли это было зеркало, то ли компас — пальцы обожгло приятным теплом. Могла поклясться, что по моей руке «запрыгали» золотистые искорки, но исчезли они так же быстро, как и появились. Предмет опустился мне в руку, и я открыла крышку. Это оказалось точно не зеркало, а компас или часы — со стрелками и циферблатом, только вместо чисел или румбов на циферблате были маленькие красочные изображения, сделанные как будто тончайшей собольей кисточкой.