Королева сплетен в большом городе

— Ты не ошибаешься, — говорит Чаз. — То есть, конечно, ошибаешься, но это ошибки другого рода. Ты знала, чего хочешь, с того самого дня, как мы встретились. Ты знала, что будет тяжело, что придется многим пожертвовать, что ж» не принесет тебе сразу много денег. Но тебя ничто не остановит. Ты никогда не откажешься от своей мечты из-за трудностей.

У меня просто челюсть отпадает.

— Чаз, где ты витал, когда мы разговаривали? Перед кем я распиналась и говорила, что готова отказаться от своей мечты?

— Ты говорила о том, что тебе придется вернуться домой и попробовать то же самое, только не в Нью-Йорке, — поправляет меня Чаз. — Это большая разница. Слушай, Лиз, не пойми меня неправильно. Я не хочу сказать, что Люк плохой. Я просто не стал бы…

— Не поставил бы на него ни цента, будь он лошадью, а ты — игроком, — нетерпеливо заканчиваю я за него. — Да, знаю, я тебя прекрасно слышала. И по-моему, поняла. Но ты говорил о ПРЕЖНЕМ Люке. А не о том, кем он стал с тех пор, как появилась я. Люди меняются, Чаз.

— Не так кардинально, — отвечает он.

— Меняются. И разительно.

— Ты можешь привести эмпирические доказательства этого утверждения?

— Нет, — говорю я. Меня уже начинает это раздражать. Тяжело, наверное, временами приходится Шери. Он, конечно, очень симпатичный, если оценивать внешность. Он обожает Шери и, по-видимому, просто фантастический в постели (иногда мне кажется, что Шери перебарщивает с откровениями). Но эта его привычка носить задом наперед бейсбольные кепки… И это его «можешь привести эмпирические доказательства этого утверждения?».

— Очень яркий аргумент, — продолжает Чаз.

Что там говорил Шекспир? «Первое, что нужно сделать, это убить всех судейских». Я бы сказала иначе: «Первое, что нужно сделать, это убить всех аспирантов, ПИШУЩИХ ДИССЕРТАЦИИ ПО ФИЛОСОФИИ».

— Чаз! — перебиваю я. — Лучше помоги мне промерить окна, и я пойду домой и начну шить вам шторы.

Он оглядывается на окна. Их закрывают омерзительные складывающиеся металлические ставни, служащие, по всей видимости, для того, чтобы отпугивать немногочисленных наркоманов, которые, бог знает почему, живут здесь неподалеку.

Ставни чудовищно уродливые. Даже мужчина может это оценить.

— По-моему, — обреченно говорит он, — спорить с тобой гораздо веселее.

— Я вообще-то не веселюсь, — информирую я его.

Он усмехается:

— Ладно, перейдем к шторам и Лиззи.

Я беру сантиметр и снимаю туфли, чтобы встать на батарею.

— Я о работе в офисе моего отца. Хочу тебя предупредить.

— О чем?

— Ты должна будешь держать свой рот на замке. Никому не рассказывать, кого ты там видела и что слышала. Тебе нельзя будет об этом разговаривать. Это закон фирмы. Она гарантирует своим клиентам полную анонимность и безопасность.

— Господи, Чаз! — Я снова прихожу в раздражение. — Ты же знаешь, я умею хранить секреты.

Он просто смотрит на меня.

— Если это важно, то умею, — настаиваю я. — Тем более что от этого будет зависеть моя платежеспособность.

— Пожалуй, — говорит Чаз, в большей степени самому себе, — рекомендовать тебя на эту работу — не слишком хорошая мысль…

Я швыряю в него сантиметром.

Как правильно выбрать свадебное платье.

Краткая инструкция от Лиззи Николс

Да, знаю. Все это делают. А если все вдруг решат броситься с Бруклинского моста, вы тоже прыгнете?

Тогда хватит показывать лямки от лифчика!

Мне плевать, сколько вы заплатили за это поддерживающее грудь устройство, невежливо заставлять нас на это смотреть (особенно если лямки посерели и обтрепались, и тем более на вашей собственной свадьбе!).

Держите их, девушки, там, где они и должны быть. Попросите специалиста по свадебным платьям подобрать специальную заколку, прикрепляемую ко шву рукава у плеча или к лямке длиной около 3–4 сантиметров.

Пристегните вашу лямку. Лямки спрячутся, и никто не скажет, что вы небрежно одеты!

Глава 8

Если американца вынудить сократить деятельность на работе, он лишится доброй половины смысла своего существования.

Алексис де Токвилль (1805–1859), французский политик и историк

Нью-Йорк — странное место. Здесь все может измениться в мгновение ока. Теперь я поняла, что означает выражение «нью-йоркская минута». Здесь время течет гораздо быстрее.

Вы, например, можете идти по идеально чистой улице, усаженной деревьями, но всего через квартал оказываетесь в заваленных мусором трущобах, где стены домов покрыты граффити. А ведь вы всего лишь перешли улицу.

Так что я не сильно удивилась, когда в течение двух дней из безработной превратилась в гордую обладательницу сразу двух работ.