Королева Виктория

В начале нового года пришли плохие новости из Кобурга. Выросший в Германии вдали от своих родителей юный Альфред, единственный сын Аффи и наследник кобургского престола, увлекся некой ирландкой. Все последние годы он вел такую же распутную жизнь, что и его двоюродный дедушка Эрнест, и подхватил какое-то венерическое заболевание. После ужасной сцены, которую устроила ему его мать, он попытался покончить жизнь самоубийством, выстрелив в себя из пистолета. Его родители, готовившиеся отметить свою серебряную свадьбу, отправили его в Меран, в Австрию, несмотря на тревожные прогнозы медиков. Молодой человек не смог оправиться от своего ранения. Он умер в одиночестве в первых числах февраля 1899 года. Решительно, из Германии поступало слишком много грустных новостей. За неделю до этого, в день сорокалетия Вилли, Виктория в меланхолии сделала следующую запись о кайзере: «Я очень сожалею, что в этом возрасте он не стал более осмотрительным и менее импульсивным».

Все чаще и чаще ее взгляд обращался к Франции. 18 февраля новый президент Эмиль Лубе сменил Феликса Фора, недавно умершего в Елисейском дворце на руках своей любовницы. «Говорят, что это честный и достойный уважения человек, который не запятнал себя нападками на Дрейфуса», — с облегчением констатировала Виктория. Передача власти прошла без инцидентов. Но королева, которую повергли в ужас несправедливые обвинения в адрес капитана Дрейфуса, потребовала от своего посла в Париже ежедневно присылать ей отчеты по этому «Делу». Она даже подумывала о том, чтобы отменить свою традиционную поездку в Ниццу.

Между тем «Фигаро», целые развороты которой были посвящены дебатам в кассационном суде по делу Дрейфуса, сообщила, что английская королева прибывает во Францию в воскресенье 12 марта.

На этот раз Виктория пересекла Ла-Манш не на собственной яхте, а на рейсовом пассажирском судне — Кале-Дувр, специально для нее полностью отремонтированном. Пароход без флага на мачте вошел в акваторию порта Булони в сопровождении десяти эскадренных миноносцев и сторожевого судна «Ирэн». Через час Виктория уже садилась в свой поезд, состоящий из девяти вагонов. Как обычно, ее сопровождало около сотни человек, с радостью бежавших от лондонских туманов.

Перед ее отъездом Бигг попытался объяснить ей, что эти королевские миграции стали слишком большим бременем для казны. И посоветовал ее величеству сократить свиту. Вначале Виктория запротестовала, но потом потребовала представить ей бесконечный список придворных дам, костюмерш, парикмахеров, пажей, конюхов, поваров и индийских слуг, которые в течение пяти лет сопровождали ее в зарубежных поездках, чтобы подумать над тем, кого можно вычеркнуть. На следующий день она вернула его, сделав на полях пометку: «None»[143].

Гостиница «Эксельсиор-Регина» была арендована на полтора месяца. Когда Виктория приезжала в Ниццу, там воцарялись порядки королевского двора Англии с его этикетом, приемами и ежедневными прогулками в коляске, запряженной осликом.

А также это был повод для семейных и геральдических встреч. Беатриса и Ленхен приехали сюда вместе с матерью. К прибывшему на своей яхте Берти вскоре присоединились Алике и две их дочери. Аффи обсудил там с матерью вопрос о наследовании кобургского престола. Он хотел бы, чтобы это герцогство досталось Артуру. Но Вилли заявил, что в этом случае его дядя должен будет носить форму германской армии. В конце концов герцогство унаследовал Чарли, сын Леопольда: «Боюсь даже думать о том, что испытал бы бедный папа, если бы это наследство было потеряно». На один день из Бордигеры заехала к ней Вики. Этой зимой она упала с лошади и теперь страдала от болей в позвоночнике. «Никогда еще в этой гостинице не останавливалось столько принцев и принцесс!» — воскликнула Мари Малле, одна из придворных дам королевы.

По прибытии в Ниццу Виктория с облегчением узнала, что после многомесячных переговоров Англия и Франция подписали в Лондоне договор о Фашоде. Парижу пришлось пойти на уступки, но в разгар бурных споров вокруг дела Дрейфуса во французских газетах не нашлось места для возмущения по этому поводу. Виктория собиралась почтить своим присутствием похороны префекта Ниццы, с которым ее связывали «такие теплые» отношения. Но ее отговорили от этого, опасаясь недружественных выступлений в ее адрес.

Без малейших угрызений совести королева наслаждалась ласковым солнцем, прекрасным видом, клубничными десертами и импровизированными концертами. Всего на один вечер приехал сюда Леонкавалло, чтобы исполнить отрывки из собственной оперы «I Pagliacci»[144] и оперы «Богема» своего собрата Пуччини: «Он замечательно играет, выкладываясь до конца». Лишь выхлопные трубы автомобилей, которые она терпеть не могла, немного омрачали ее счастье. Складывалось такое впечатление, что на Лазурном Берегу машин было гораздо больше, чем во всем остальном мире.