Королева Виктория

Королеву очаровали местные красавицы с развевающимися на ветру волосами, которые они не прятали под головные уборы. Здесь, на просторах Шотландии, она и сама вдруг почувствовала себя свободнее. В деревнях никто не узнавал в ней королеву. Какая-то женщина налила ей молока и протянула кусок хлеба, другая подарила букетик цветов. Никогда еще она не соприкасалась так близко с людьми из народа. Их простота понравилась ей. В своем дневнике она зарисовала хижины, «очень низкие, закопченные и пропахшие торфом, которым топили очаг», и крестьянку, «моющую в речке картошку, подоткнув подол платья выше колен». На завтрак она ела кашу из овсяных хлопьев и копченую пикшу. Принц разделял ее восторги. Город Перт напомнил ему Базель, а леса Бирнама — его любимую Тюрингию, он был потрясен удивительным сходством шотландцев и немцев.

«Королева покидает Шотландию с чувством глубокого сожаления, что ее визит заканчивается так быстро», — сказала Виктория в день своего отъезда. В обратный путь они отправились на пароходе, поскольку даже речи не могло быть о том, чтобы они вновь поднялись на борт яхты «Ройял Джордж». В 1838 году между Англией и США уже начал курсировать первый пароход. И королевская чета решила построить для себя новую яхту — на паровом ходу и со всеми удобствами.

Любопытное совпадение: в тот самый момент, когда Виктория на Северном море страдала от морской болезни, у берегов Китая экипаж «Корнуоллиса» в полном составе пил за здоровье королевы. Двадцать один пушечный выстрел был произведен в честь победы в опиумной войне. Англичане и китайцы только что подписали в Нанкине договор, позволяющий Великобритании вновь заниматься в Китае контрабандой наркотиков. Больше всех этому радовался лорд Пальмерстон, главный виновник этой постыдной и несправедливой войны.

Конфликт этот начался в марте 1839 года, когда представитель китайского императора в Кантоне мандарин Линь Цзэсюй направил «иностранным варварам» ультиматум, согласно которому они должны были сдать ему весь имеющийся у них опиум, за нарушение же ультиматума им грозил разрыв торговых отношений с Китаем. Мандарин собирался даже казнить «одного-двух» нарушителей. С 1830 года по китайским законам курение и продажа опиума были запрещены и карались смертной казнью.

Это совершенно не мешало проникновению на китайский рынок опиума из Индии. Монополия в этой торговле принадлежала Ост-Индской компании. В обмен на опиум из Китая вывозили чай и шелк. Этот доходный промысел Веллингтон считал совершенно необходимым для процветания Британской империи. Кстати, в Англии употребление наркотиков было разрешено. На прилавках всех бакалейных лавок королевства стояли бутылки с лауданумом[31]. Этот препарат коричневого цвета, изготовляемый на основе опиума, имел самое широкое применение. Беднякам он заменял алкоголь, поскольку стоил гораздо дешевле. Матери давали его младенцам в качестве снотворного, чтобы те спали, пока они были на работе. Богачи, в том числе и королева, использовали его как лекарство. А люди творческих профессий, к которым принадлежали Вальтер Скотт и Диккенс, с его помощью погружались в грезы.

Самым крупным торговцем опиумом был английский подданный и большой друг Пальмерстона Уильям Джардин. Он потребовал от министра иностранных дел, чтобы в ответ на китайский ультиматум Англия немедленно начала военные действия. Джардина не устраивали действия представителя британской короны в Китае капитана Эллиота, предпринимавшего там губительные для его промысла шаги.

Эллиот не одобрял торговлю опиумом, которая позорила Англию и грозила поставить под удар «легальную» торговлю. Он пообещал возместить убытки всем английским торговцам, согласившимся сдать китайцам весь опиум, привезенный ими в трюмах своих шхун. Линь Цзэсюй собрал пятнадцать тысяч тюков опиума. С большой помпой он отрядил пятьсот солдат и пятьдесят офицеров на выполнение особого задания: они должны были утопить весь этот опиум, смешав его предварительно с известью. В течение трех недель китайцы приводили его приказ в исполнение. Это были горячие денечки с непрерывными церемониями, которые мандарин устраивал, чтобы испросить прощение у богов за то, что они оскверняют воды Южно-Китайского моря. Будучи уверенным, что английская королева пребывает в неведении, что ее подданные травят китайский народ, он направил ей послание, в котором умолял остановить контрабанду наркотиков, но послание это так никогда и не дошло до адресата.

Впрочем, Виктория не нуждалась в этом письме, чтобы узнать о махинациях с опиумом в Китае. В 1832 году парламент долго дискутировал по этому вопросу и пришел к тому же выводу, что и Веллингтон, заключающемуся в следующем: «Желательно сохранить этот столь важный источник доходов». А королева не имела привычки идти вразрез с интересами своей страны.