Королева Виктория

Принц Альберт также много переживал из-за смерти тещи и не смог хоть как-то утешить жену. В течение всего этого времени ему пришлось выполнять не только свою работу, но и обязанности королевы, и он был просто завален текущей работой. Более того, он отвез королеву в Осборн, надеясь в душе, что там она сможет немного успокоиться и вернуться к нормальному состоянию. Однако этого не случилось. В Осборне королева нервничала даже больше, чем в Виндзоре, так как просто не могла выносить громких криков и разговоров детей, которые были для нее ничем не лучше, чем голос наскучившего своими капризами принца Уэльского.

35. БЕЗАЛАБЕРНЫЙ НАСЛЕДНИК

«Систематическое бездельничанье, беспрерывная лень и негативное отношение ко всем окружающим — все это разрывает мое сердце и наполняет душу праведным возмущением».

«Берти по-прежнему вызывает у нас большое беспокойство», — писала королева в апреле 1859 г., когда принцу Уэльскому исполнилось семнадцать лет.

«Меня бросает в дрожь от мысли, что через три с половиной года он станет совершенно самостоятельным и мы не сможем оказывать на него абсолютно никакого влияния, кроме морального! Я пытаюсь сейчас не думать об этом ужасном времени! Он, конечно, быстро развивается, но как! Это развитие бедного и совершенно ленивого интеллекта. Боже мой, я даже представить себе не могу, что случится, если я умру следующей зимой! Эти мысли не дают мне покоя. Его дневник намного хуже, чем самые обыкновенные письма Аффи (принца Альфреда). И все это из-за его патологической лени! Конечно, мы еще надеемся на лучшее, но я боюсь, что даже самые большие перемены не смогут сделать его пригодным к будущему положению. Единственное его спасение — и всей страны тоже — заключается в благотворном влиянии дорогого папы, совершеннейшего человеческого существа».

«Мне очень грустно думать о нем, — говорила королева своей дочери уже по другому поводу. — Он такой ленивый; такой слабый. Дай Бог, чтобы в будущем он немного повзрослел и стал более серьезным». Принц Уэльский действительно был менее общительным и интересным по сравнению с другими братьями, которые отличались веселым нравом, уживчивым характером и общительным темпераментом. «Когда я вижу Аффи и Артура и смотрю на... (ты знаешь, кого я имею в виду), меня охватывает чувство отчаяния! Систематическое бездельничанье, беспрерывная лень и негативное отношение ко всем окружающим — все это разрывает мое сердце и наполняет душу праведным возмущением».

В другом разговоре королева с грустью сообщала, что ее подавляет даже физическая внешность принца. Она часто жаловалась на то, что у сына слишком маленькая голова, слишком крупный, как у всех Кобургов, нос, слишком выпуклые, как у всех представителей ганноверской династии, глаза и так далее. Кроме того, ее раздражали его маленький рост, покатый подбородок, ранняя склонность к полноте и «совершенно женская манера» носить длинные волосы.

Когда в ноябре 1858 г. принца Уэльского посвящали в рыцари ордена Подвязки, королева невольно обратила внимание, какие короткие и толстые у него ноги в рыцарском одеянии. Позже она опять неодобрительно отозвалась о его «бледном, тоскливом и угрюмом» внешнем виде. Правда, королева признавала, что у ее сына доброе и теплое сердце, но при этом — «...Боже мой... какой он неразвитый!».

Значительная часть всех этих упреков объясняется тем, что она считала его «карикатурой» на себя и видела в нем свои собственные недостатки, но только многократно увеличенные. Примерно такого же мнения придерживался и барон Штокмар, который считал, что мальчик является «увеличенной копией своей матери». Но если королева с ранних лет стремилась исправить свои недостатки или хотя бы скрыть их от окружающих, то принцу Уэльскому это не удавалось.

Принц Альберт тоже неоднократно выражал беспокойство по поводу своего сына. Наибольшее разочарование он испытал, когда воспитатель мальчика полковник Роберт Брюс написал ему отчет о развитии принца Уэльского. Сперва полковник признал, что он довольно забавный и смышленый, но при этом совершенно необузданный и не склонный к нормальному восприятию окружающего мира. Кроме того, он чрезвычайно эгоистичен и постоянно демонстрирует пренебрежительное отношение к другим людям. Парень явно абсолютизирует важность придворного этикета, придает слишком большое значение одежде и не проявляет абсолютно никакого усердия в учебе, довольствуясь бесконечными и совершенно бессмысленными дискуссиями и спорами с учителями. Другими словами, он не интересуется ничем, кроме одежды. «Даже во время детских игр, — говорил принц Альберт, — его больше занимала собственная одежда, а не сама игра».