Королева Виктория

А пока война продолжалась, королева собственноручно подписывала приказы об увольнении каждого офицера, который был ранен в ходе боевых действий, чтобы тем самым «сохранить ту ценную связь между монархом и армией, которая установилась в годы войны». Королеву часто видели перед картой военных действий, а главнокомандующий французской армией генерал Канробер, который встретился с ней в августе 1855 г., был поражен тем, что королева прекрасно знала все позиции союзных войск в Крыму и не уступала в этом даже ему самому. Несмотря на всю горечь, которую вызывали у нее огромные потери британской армии, королева был захвачена драмой военных сражений и часто испытывала эмоции, которые вовсе не разделял ее муж. «Трудно найти другого человека, — говорил лорд Пэнмюр британскому главнокомандующему лорду Раглану, — который так тщательно и скрупулезно следил бы за военными действиями, как королева». «Какие бы важные инструкции ни посылали лорду Раглану, — приказывала она Пэнмюру, — королева должна ознакомиться с ними, и к тому же, если это возможно, до отправки». Она хотела быть «информированной обо всем, что происходит на фронте».

Именно по этой причине королева пригласила в Виндзорский дворец лорда Кардигана, известного своими неразборчивыми связями с женщинами. Ей хотелось получить информацию о положении дел на фронте из первых рук. Особенно ее интересовало наступление британской кавалерийской бригады и общее состояние дел в Крыму. Лорд Кардиган описал это наступление «очень просто и даже нарисовал ей диспозицию сторон. При этом он проявил невиданную скромность в отношении своего героического поступка во время боя, но, правда, и не без удовольствия» [37]

. А на следующий день он повторил свой рассказ детям и другим членам королевской семьи. В самом начале Крымской войны королева полностью доверяла лорду Раглану — доброму и благородному офицеру, который служил адъютантом герцога Веллингтона в битве при Ватерлоо и с тех пор был весьма близок к нему. Она написала ему немало благодарных и по-дружески теплых писем. «Послания королевы были чрезвычайно трогательны, -рассказывал он в письмах своим дочерям после того, как за битву под Инкерманом получил звание фельдмаршала. - Невозможно представить себе более теплого отношения ко мне. А лорд Абердин даже начал заискивать передо мной». Однако позже все изменилось. Письма королевы по-прежнему оставались вежливыми и деликатными, но в них уже ощущались нотки легкого осуждения. Написав ему в первый день нового, 1855 г., она сдержанно поблагодарила его за предыдущее письмо, а потом без каких бы то ни было предисловий перешла к главной цели своего послания:

«Печальные сведения о лишениях и трудностях в армии, плохая погода и постоянные болезни солдат вызывают глубокую обеспокоенность королевы и принца Альберта. Чем храбрее наши войска и чем более терпеливо они переносят нее испытания и страдания, тем больше огорчений доставляют нам их планы на будущее.

Королева искренне верит, что лорд Раглан будет строго следить за тем, чтобы все эти лишения и трудности не были вызваны разгильдяйством тех, кто по долгу службы должен заботиться о нуждах армии. Королева слышала, что кофе туда привозят зеленым, а не поджаренным, как было принято раньше. Ходят слухи и о других подобных нарушениях. Это не могло не расстроить королеву, которая считает, что ее войска должны получать максимум из того, что позволяют сделать для них обстоятельства и условия войны. Королева выражает уверенность в том, что теплая одежда для солдат и офицеров не только доставлена до Балаклавы, но и распределена среди нуждающихся и что лорд Раглан уже позаботился о крыше над головой своих солдат в этих жутких погодных условиях. Лорд Раглан не должен забывать о том, что мы очень переживаем за положение наших войск и с тревогой следим за его постоянным ухудшением...»

Лорд Раглан через некоторое время написал королеве письмо, но она осталась недовольна его ответом, а когда лорд Пэнмюр прислал ей копию инструкции, которую он составил от имени правительства и где самым тщательным образом перечислил все недостатки в работе лорда Раглана, королева согласилась с ним. «Как это ни печально, — ответила она лорду Пэнмюру, — но все, что здесь написано, совершенно невозможно отрицать».

В конце той недели королева снова написала Пэнмюру письмо и вернула ему утренний доклад о положении британской армии в Крыму. Она вновь согласилась с ним, что доклад лорда Раглана «не вызывает никаких чувств, кроме разочарования, и не содержит практически никаких новых сведений». Неспособность лорда Раглана наладить нормальные условия жизни для военнослужащих в Крыму вызывала все больше нареканий со стороны не только королевы, но и всего кабинета министров. Ее терпение и «ее нервы» подверглись самому серьезному испытанию.