Королева войны

Надтысячник Каронен шел на завоевание Буковой пущи без всякого энтузиазма. Он захватил окраины леса и даже, к собственному удивлению, сам Нетен. Выходя из укрепленного лагеря и нанося удар по войскам Йокеса, он ввязывался в немалые хлопоты, но выхода у него не было. Дальше торчать в лагере становилось попросту невозможно. Неся серьезные потери, он перебросил свою армию в лес, а потом с ужасом смотрел, как редеют ряды пехоты, ведущей затяжные бои. Чувствуя, как у него душа уходит в пятки, он ждал, когда вся спешившаяся конница Сей Айе поддержит лесную стражу и заставит его легионеров отступить. Йокес был в состоянии вытеснить его обратно на равнину, по крайней мере, у него имелись на это шансы. Считая три вспомогательных рыцарских отряда и два легких, он располагал, по оценке надтысячника, примерно тремя с половиной тысячами людей, которые вместе с тысячей пехоты могли преодолеть натиск его уставших легионеров. С каждым днем их усталость росла… Каронену казалось, что он отгадал намерения командира войск Сей Айе: ценой своей пехоты и лесных стражей Йокес хотел обескровить Западную армию насколько возможно, чтобы потом, у самой реки, ввести в бой свои три с половиной тысячи отдохнувших всадников с мечами и арбалетами в руках. Но просматривался и другой вариант — Каронен постоянно опасался за свои тылы. Отряды Сей Айе могли обойти лес с юга, выйти на покинутый лагерь, атаковать выведенный на лесную дорогу обоз и тылы его легионов. Остатки конных лучников, которых в первой битве втаптывали в землю и которые понесли во второй не меньшие потери, никоим образом не могли уничтожить или хотя бы ослабить десять тяжелых и два легких отряда. Каронен не знал, что конники Дома ушли в Роллайну; тяжелых отрядов на самом деле было девять. Надтысячник хотел как можно дороже продать свою шкуру и выполнить задачу, поставленную в начале кампании: связать на западе как можно большие силы врага. Он уже знал о небывалых успехах слабой Восточной армии и послал надтысячнице Терезе гонца с поздравлениями. Уполномоченный командованием, он также обещал сделать все возможное, чтобы противостоящий Восточной армии Эневен все же вынужден был послать что-то Йокесу. Оказывалось, что надтысячница могла, несмотря на присутствие рыцарской армии Ахе Ванадейоне, выполнить свою задачу. Победа над троекратно превосходящими по численности тяжеловооруженными отрядами выглядела военным чудом, но надтысячница продемонстрировала, что способна совершать подобные чудеса. И потому Каронен был готов умереть вместе со всем своим войском в лесу над Лидой, сражаясь хоть бы и со всеми армиями на свете, так, как если бы он намеревался захватить не только Нетен, но и поляну посреди пущи.

Всадники Йокеса не пришли на помощь гибнущей в лесу пехоте. Надтысячник Каронен захватил Нетен и в самом деле мог бы захватить Сей Айе…

Но — не хотел. Это уже выглядело не военным, но чисто политическим предприятием. Прежде всего ему пришлось бы забрать из западного Дартана почти все войска, открывая армектанскую границу. Правда, князь-представитель в весьма доверительном письме извещал его, что отряды Сей Айе не двинутся из-под Роллайны, а у него наверняка были основания это утверждать. Политика… Но тем не менее старому солдату не нравилось, когда смешивали два мира: мир войны и мир интриг. Его меч не был орудием переговоров, и он предпочел бы, чтобы прикрытие Армекта осуществлялось не при помощи политических интриг. А поход на Сей Айе тоже был политическим наступлением. Ему предстояло застрять со своими легионами посреди самого большого леса Шерера лишь затем, чтобы показать всему Дартану, как пылают владения смутьянки, после захвата Нетена не имевшие уже никакого военного значения, даже как тылы.

Надтысячник считал, что армии следует направлять против других армий, ибо их первоочередная задача — уничтожение вооруженных сил противника. Он был прав и вместе с тем ошибался. Имперским армиям не хватило бы сил, чтобы победить в сражениях все отряды, которые мог выставить Дартан. Поэтому, уничтожая уже существующие войска, армектанские легионы должны были вместе с тем препятствовать созданию новых. Надлежало отбить у нерешительных Домов охоту поддерживать самозваную регентшу. Если бы Каронену сказали, сколько отрядов он уничтожил своими действиями еще до того, как они вообще возникли, у него сложилось бы иное мнение насчет возможностей его войска и последствий «политических» ударов. При всем желании он не смог бы одержать победу над подобными силами, сражаясь с ними в поле.