Королева. Возвращение (СИ)

  Нутро дрожит, заполненное вдохновением,

  Стоять на месте, словно родившись привязанными,

  Стоять на месте, испытывая терпение.

  Рисуй глаза на спинах каждого голубя,

  Разуй глаза, и клетка почти естественна.

  Спина к спине, хотя и не до конца любя,

  Глаза в глаза, хотя может слишком тесно нам.

  И так мечтать - пойти навестить любовников,

  Не подпускать друг к другу нужду и горе.

  Как два изгоя, что терпят крушение боинга,

  Как два Геракла, распятые на крестах истории...

  * * *

  Голос Ольги Васильевны в трубке, как всегда, был очень ровным.

  - Не беспокойся, с Серёжей всё нормально. Мне, конечно, не нравится это его заочное обучение... такая профанация... но он действительно слишком много времени отдаёт... своему творчеству, чтобы учиться очно как следует.

  "Было у отца два сына, один умный, а второй... музыкант", - чуть не ляпнула Жучка.

  Словно услышав эту повисшую между Калифорнией и Москвой нелепую присказку, Ольга Васильевна строго спросила:

  - Варя, я надеюсь, что у Андрея всё в порядке с учёбой?

  - В абсолютном, - легко отозвалась Жучка. Короля она бы в любом случае не сдала.

  - Ты по-другому и не ответила бы, правда? - в голосе Ольги Васильевны просквозила улыбка.

  - Ага, - согласилась она так же легко, и в трубке прозвучал короткий смешок. А потом неожиданный вопрос:

  - Трудно тебе, девочка?

  Мобильник в её пальцах дрогнул.

  - С чего вы взяли? Всё отлично.

  - И тут ты не ответила бы по-другому... - констатировала Ольга Васильевна со вздохом. - Не бери на себя ещё больше, не надрывайся попусту.

  - Вот ещё... - пробормотала Жучка упрямо. - Что там за продюсер у Серёги?

  - Очень... деловой, - хмыкнула Ольга Васильевна. - Его нам порекомендовали... давние знакомые. Обедал у нас дважды. Обещал, что первый альбом выстрелит, недолго осталось. Серёжа, видимо, просто очень нервничает по этому поводу, но это понятно. А ты не волнуйся.

  Да что они все заладили - не волнуйся, не волнуйся!

  - Ладно, - Жучка глубоко вздохнула. - У меня всё. До свидания. И... берегите его!

  Сунув мобильник в карман джинсов, она устало присела на край стола.

  В аудиторию, весело галдя, входили студенты. Яркая, беспечная, многонациональная толпа в фенечках, монистах, татушках, пирсингах... И у длинноволосого молодого препода красовалось колечко пирсинга над левой бровью, гроздь серёжек в левом же ухе, радужная фенечка вокруг запястья.

  Жучка вдруг поймала хмурый, исподлобья, взгляд Марши Рейнберд. На ней, единственной из пёстрой попугайной оравы, была чёрная футболка с чьим-то профилем и тёмные мешковатые джинсы. "Свободу Леонарду Пелтиеру!" - вот что было написано на футболке.

  Жучка вспомнила, что встречала это имя, когда проглядывала по совету Марши соответствующую статистику в Сети - индеец просидел в тюрьме чёртову уйму лет за убийство двух агентов ФБР, хотя его вина вроде как даже не была толком доказана.

  Статистика, кстати, и вправду... впечатляла.

  "Война всё ещё идёт..."

  Марша Рейнберд точно знала, что такое война.

  * * *

  Заканчивался ноябрь. Впереди маячило неизбежное, как коммунизм, навязчивое америкосовское Рождество. Какофония покупок, скидок, Санта-Клаусы в универсамах. И каникулы. Все разъезжались кто куда, и в кампусе должны были остаться в основном только иностранные студенты.

  Жучку с Королём тоже пригласили погостить, - кажется, долговязый застенчивый очкарик Боб Тейлор, - в Техас, на отцовское ранчо. Жучка резко отказалась, едва Король ей об этом заикнулся - она не собиралась упускать возможности лишнего заработка в свободное каникулярное время.

  Они с Королём, конечно, из-за этого в очередной раз перелаялись. Уже привычно, прямо как прожившая вместе много лет, задрюченная жизнью семейная пара: какой-нибудь дядя Петя в растянутых трениках, с отвисшим пивным пузом, и тётя Маша в бигудях, шлёпанцах и засаленном халате.

  Провались оно всё...

  В последние недели Серёга вообще перестал выходить на связь. Ночами Жучка торчала с ноутом на балконе, всё дожидаясь - а если он появится в Сети? Ветер с океана был холодным и солёным, ерошил ей волосы, будто большой рукой, и она сидела там, пока совсем не подмерзала, а Король пытался её утащить, злился и орал, что она спятила.

  Спятила, как же...

  Релиз Серёгиной группы опять откладывался. Жучка нашла в Сети интервью с его продюсером, обычное рекламное и жизнерадостное "бла-бла". Продюсера звали Фёдор Орлов, и Жучка внимательно рассмотрела его улыбающееся лицо на фотографии: в меру циничный, в меру открытый взгляд преуспевающего сорокалетнего мужика, ничего в нём не было настораживающего. Но почему Серёга молчал? И почему иногда так заходилось от тревоги сердце?

  В конце концов, после очередной бессонной ночи она не выдержала и опять позвонила в Москву, хотя боялась, что Ольга Васильевна сочтёт её истеричной дурой, как и Король.

  Ну и ладно, ну и пускай.

  Жучка сперва даже не узнала её голос в телефонной трубке - таким усталым и бесцветным он был.

  - Серёжа в больнице, - коротко сказала Ольга Васильевна. - Всё в порядке, он просто... переутомился. Ему надо немного отдохнуть. Ты не волнуйся, Варя...

  Даже не дослушав, Жучка нажала на кнопку отбоя.