Королева. Возвращение (СИ)

  - Возле метро есть магазин электроники, но, Варя... - Ольга Васильевна озабоченно следила за тем, как она поспешно накидывает куртку. - Уже поздно, там, может быть, всё закрыто. Подожди, пойдём вместе - здесь не самый фешенебельный район, у нас, бывает, хулиганы шалят.

  Жучка, не удержавшись, прыснула - ну и словечко!

  - Шалит... печень господина Атоса.

  - Варя...

  - Если что, я вам позвоню. И вы вызовете им "Скорую", - засмеялась Жучка, сбегая вниз по лестнице.

  * * *

  Ну конечно, трое чуть поддатых парней лет семнадцати остановили её сразу на задворках дома. И, услышав сзади: "Эй, кисуля, куда бежишь?", - Жучка опять захохотала. За эти несколько часов в Москве она смеялась, наверное, чаще, чем за последние месяцы в Штатах.

  Парни остановились, недоумённо переглядываясь. Эдакого они, конечно, не ожидали от одинокой красивой девки, неплохо прикинутой.

  - Больная, что ли? - растерянно озвучил общую мысль тот из них, кто стоял впереди - крепкий, плечистый, в распахнутой куртке и надвинутой на самые глаза чёрной вязаной шапочке.

  - А ты больше по переулкам шустри, красавчик, ещё и не таких встретишь, - посоветовала ему Жучка, обрывая смех. Кулаки у неё прямо-таки чесались. В Пиндосии ей ни разу не приходилось драться, как и заниматься боксом, хотя Король время от времени бурчал, что она могла бы уделать всех в университетской сборной. Она ходила там только в качалку, но знала, что квалификации не растеряла. Тело всё помнило, тело просто изнывало по хорошей смачной драке - немедленному выплеску энергии.

  - У меня проблемы, guys, - холодно сообщила Жучка, внимательно следя за противником прищуренными глазами. - Большие проблемы. И мне ох как хочется набить кому-нибудь морду. Так что вперёд и с песней!

  Как же, вперёд... Ошалело переглянувшись и невнятно выматерившись, парни отступили и растворились в проулке за домом.

  - Да чтоб вы обосрались... - разочарованно пожелала Жучка им вслед. - Чёрт, надо было и правда кисулю из себя скорчить...

  Запрокинув голову, она вгляделась в ледяное московское небо в отблесках огней.

  ...Шквал - чтобы устоять...

  Держись, Серёга.

  В эти игры играют звери,

  Так сыграем же в них и мы -

  Засыпать, улетать, не верить

  В наступление дней зимы.

  Не смотреть в глубину метели

  Из окна квартиры своей,

  Напролёт двадцать две недели

  Грезить сказкой глупой своей.

  Согревать друг о друга руки,

  Пить за чашкою чашку - чай,

  Отрицать печали и муки

  И любить лишь цветущий май.

  И сгорать ночами в объятьях,

  Благовонья цветенья жечь,

  И носить только яркие платья,

  Заменять улыбками речь.

  Не ходить по льду рек замёрзших,

  Не любить мёртвый шубы мех,

  Взглядом за горизонт унёсшись,

  Не сдаваться в унынья грех.

  Посмотри мне в глаза - я мёрзну.

  Минус двадцать - осознаю.

  Не могу отвергнуть реальность,

  Дай хоть руку держать твою.

  * * *

  Обратно от метро Жучка добралась уже без приключений, позвонив по дороге ещё и бабке с Зиночкой, и только улыбалась, слушая их кудахтанье. Об истинной причине своего возвращения она, конечно, не сообщила, сказала только, что Америка ей надоела, и она перевелась в Москву, что было, по крайней мере, в первой части сообщения, не совсем уж неправдой. Обе бабки её поступок горячо одобрили. Американских ценностей они категорически не принимали.

  Настроить модем получилось не сразу, но получилось. Попутно они с Ольгой Васильевной наконец перекусили - Жучка машинально жевала, не чувствуя вкуса еды.

  Она набрала пароль и вошла в скайп. Король был в сети, и она сперва облегченно вздохнула, нажимая на видеовызов. И только когда из динамиков раздались протяжные гудки соединения, она вдруг вскочила и отрывисто бросила:

  - Вы говорите. Я не буду. Не могу.

  Это было самое настоящее бегство. Плевать.

  Она не могла, она просто не могла видеть сейчас Короля. Снова как будто нож поворачивался в ране.

  Жучка долго стояла, прижавшись лбом к оконному стеклу в кухне, не обращая внимания на холод - в щели сильно дуло. Потом, оглядевшись, она взяла из мойки нож, а из ящика для овощей возле плиты - стопку старых газет.

  Когда Ольга Васильевна наконец вошла в кухню, Жучка, заканчивая законопачивать окно, обернулась к ней почти спокойно:

  - Ну что?

  - Завтра он, по крайней мере, не прилетит, - вздохнув, проговорила Ольга Васильевна. - Только вот если, не дай Бог, начнутся сплетни в Интернете...

  Жучка спрыгнула со стула и отряхнула ладони:

  - Он очень верный, и он будет рваться сюда. И он... человек момента. Но... - она запнулась, подбирая слова, - он понимает, что это его долг - учиться. Назло всему.

  - И ещё он понимает, что ты не хочешь его видеть, - сказала женщина, внимательно глядя на неё. - Что он тебе не поможет тут, а только помешает. Что он лишний.

  - Вы меня вините? - прямо спросила Жучка, не отводя глаз.