Королевская кровь 12. Часть 1

Близилось время, когда он использует сеть Лесидия — но Ренх-сат понимал, что раз первая попытка провалилась, то нужно использовать вторую, иначе третьей у него не будет, и заставлял себя выжидать, глядя, как то и дело очередная стая раньяров рассыпается от страшного удара ветра, или как дергается вперед, схваченная невидимой пастью, одна из стрекоз с заложниками. Долина была немаленькой, и невидимый колдун то и дело ускользал из поля зрения генерала. Он был очень быстр, так быстр, что Ренх-сату казалось, что в воздухе орудует целая стая колдунов.

И поэтому он выжидал и размышлял, как вернее поступить. Загнать врага в ловушку, пожертвовав огромным числом своих людей, и потом уже накинуть на него Лесидию? Или использовать другую хитрость — но тогда колдун поймет, что на него идет прицельная охота и будет вдвойне осторожен?

Тиодхар уже решил было вылетать самому с отрядом подчиненных им стрекоз, а также и отправлять в полет всадников на стрекозах с привязанными сзади детьми: мимо такого колдун точно не пройдет, рванется спасать и тут только Ренх-сату останется улучить верный момент и бросить сеть. Но что-то его беспокоило, и он ждал, осматривая в бинокль улицы города, фланги и небо над Норбиджем, пытаясь понять причины беспокойства.

— Смотрите, тиодхар, — почтительно позвал тха-нор Арвехши, который после гибели императора остался связным при Ренх-сате и нынче тоже рассматривал небо в бинокль. — Смотрите, сколько колдовских зверей!

— Это дра-ко-ны, — резко ответил генерал. — Мои люди рассказали, что такие звери защищали замок колдуна, когда я послал норов похитить его жену. Я думал о том, что они могут появиться, и научил людей, какой порядок выстраивать, чтобы победить.

— Но их много, — проговорил Арвехши.

— Много, — согласился Ренх-сат.

Если в замке по докладам драконов был едва ли десяток, то тут в разные стороны летели, разрывая раньяров и уклоняясь от выстрелов, десятка три, не меньше. И пусть Ренх-сат всегда учитывал появление любой подмоги, буквально на глазах ситуация в небе стала меняться. А, значит, без поддержки с воздуха останутся и наземные отряды норов. И могут быть уничтожены.

Здесь уже ему было необходимо вступать в бой и давить драконов подчиненных ему стрекозами без всадников, потому что врагу достаточно было скинуть всадника, чтобы безмозглый раньяр улетал прочь, а не бился самостоятельно.

Ренх-сат, продолжая наблюдение, уже качнулся в сторону пещеры, где стоял оседланным его раньяр, но напоследок взгляд его зацепился за нечто удивительное, и он поморщился, не веря своим глазам. Там, в воздухе сначала кто-то невидимый выхватил одного раньяра из стаи. И, почти одновременно на значительном расстоянии от первого еще одна стрекоза с заложником полетела вниз, словно схваченная огромной пастью. А, значит… он, наконец, понял, что именно ему не давало покоя, и зло помянул бога-Нерву.

— Их двое, — проговорил он неверяще, опуская бинокль. — Колдунов двое.

… А значит, пришла пора активировать все ловушки, иначе он проиграет, даже не увидев, кому проигрывает.

Через несколько минут из шахт и пещер в окружающих город холмах вылетели больше сотни стрекоз, каждая из которых была гружена парой десятков тяжелых мешков. А кроме всадников на раньярах сидели еще и наемники с длинными крючьями — чтобы эти мешки быстро и ловко рвать.

* * *

«Что это?» — донесся до Люка мысленный крик Таммингтона, который орудовал в паре километров от него.

Дармоншир не понял, прислушался, огляделся, не оставляя управление смерчами. Все как обычно — яркие вспышки взрывов, жужжание стрекоз и яростные крики драконов, верещание охонгов и тха-охонгов и рев берманов с земли.

«Ты о чем?»

«Наверхссс! Наверхссс поссмотри!»

Герцог поднял башку и выругался, пытаясь улизнуть — но было поздно. В небесах над городом кружили десятки раньяров — и с них сыпалась меловая пыль, втягиваясь в смерчи и взбиваясь ими снова ввысь, накрывая долину дымкой, припорашивая людей, стрекоз, крыши, улицы, деревья, драконов, Тамми… и самого Люка. Сквозь щит, настраивать который на непропускание мельчайших предметов не было необходимости.

Дармоншир, безуспешно попытавшись вылететь из-под меловой ловушки, досадливо остановился — все равно уже весь был припыленным, и его каждый инсектоид мог заметить. Они и заметили — в воздухе еще продолжал оседать мел, а стрекозы, роняя с крыльев пылевые облачка, десятками стали врезаться в его щит, и тот заскрипел от нагрузки.

Люк с досады щелкнул клювом, вызвал смерч — с каждым разом это становилось все труднее, хотя Марина досыта напитала его, — и попытался пропылесосить себя. Но пыли было слишком много, она оседала и оседала, очерчивая белесым его контур.