Королевская кровь 2

Только тем, у кого личный резерв поболе остальных.

- Спасибо, - сказал Алекс тихо, приходя в себя на холодном полу. - Спасибо, что показали.

Так вы космогонией занимаетесь? Это так выглядит?

- Это, Свидерский, для всех выглядит по-разному, - серьезно ответил старый маг. - Кому

как доступно, так и выглядит. Это невозможно постичь с нашими возможностями, мы

ничтожно малы и слабы для того, чтобы даже миллиардную часть увидеть. Поэтому это

доступная нам, магам, Метафора. Великая Метафора. Для людей науки — это Большой

Взрыв, реликтовое излучение. Для мистиков и философов – борьба материи и абсолютной

пустоты, добра и зла, вечно пульсирующая Вселенная. Для нас и духовников…тоже

реликтовое излучение, только проявляющееся в образах Триединого. В глаз телескопа мы

видим прошлое, и настоящее, и даже будущее одновременно. Я так долго настраивал его…

и рву себя по живому, когда приходится возвращаться в мир, по делам.

Он подал ученику руку, тот встал, и Алмаз повел его в какую-то каморку, продолжая

вещать на ходу.

- Знаешь ли ты, что Зерна, даримые им миру, воспринимаются нами, как одинаковые? Мы

рассматриваем каждое, изучаем, записываем… Но они взаимодействуют с уже

посеянными, и каждое в своем развитии начинает чуть отличаться от другого. Какие-то

становятся бесконечно далеки друг от друга в своем росте, какие-то умирают, не породив

жизни, какие-то сталкиваются в галактических катастрофах. А какие-то, очень похожие

друг на друга, продолжают жить. И можно представить, что где-то есть мир, почти не

отличимый от нашего. Но там, например, не так развита технология, или, наоборот, он

обделен магией. И таких миров, молодых и старых, очень много. Каждый получает шанс

на жизнь. А кто будет удачливее – покажет будущее.

- Но зачем все это? – Александр чувствовал себя так, будто он всю жизнь жил в маленькой

комнатке, и вот только что его вывели в огромный мир.

- Я не Творец, мальчик, мне его постичь невозможно, - усмехнулся Алмаз, став похож

вдруг на доброго-доброго деда. – Но мыслями своими, убогими, поделиться могу.

Думается мне, Триединому страшно одиноко там, в этой бесконечной, холодной пустоте.

Все помощники, которых он творил, никогда не станут равны ему или как-то интересны, хоть немного удивительны и непостижимы. И он отдает свою силу на откуп вероятности, для того, чтобы, возможно, когда-то через миллиарды и миллиарды лет, а может и

миллиарды миллиардов, где-то, хотя бы в одном из миров жизнь дошла до такого уровня

развития, что смогла бы принять божественные, равные ему формы. Но, увы, это уже

философия. Может, ни Сеятеля, ни изначальных зерен не существует, и это всего лишь моя

воплощенная фантазия.

Александр подумал, что для «всего лишь фантазии» у силы, доставшей его,

осмелившегося взглянуть на полупризрачную тень Творца, через бесконечное количество

световых лет, слишком ощутимое давление.

- Так что там с твоими демонами, Свидерский? – спросил Алмаз, ловко усаживая ученика

на стул и сканируя его. – Я уже понял, что имитируешь угасание и старость, но глупость

это. Хоть и остроумная. На это купиться может только молодняк.

- Да похоже, у нас там и есть молодняк, - Александр подробно рассказал о всех событиях, включая нападение во сне. – Но сами знаете, не обезвредим их, насосутся от других, откроют прорыв. И тогда начнется война как минимум. Если есть идеи, как их поймать без

живца в виде меня, буду счастлив выслушать. По аурам уже посмотрели, не видно ничего.

Там ведь столб черный в алтарной форме должен быть?

- Столб, столб, - ворчливо и насмешливо передразнил его Алмаз. – Да вот только у не

проявившихся Темных аура совершенно обычная, даже слабее, чем у обычных людей, хотя

среди них, точнее, среди полукровок, попадаются совершенно классические маги, которые

всю жизнь могут прожить нормально. Сам знаешь. А только проявившиеся и вовсе

орудуют поначалу во снах, в реальности сил не хватает и не видно их пока. И еще может

быть такое, что демон очень силен и может маскировать ауру.

- Знаю, - сказал Алекс. Он и правда знал.

- Знает он…А я вот ничего не знаю, - внезапно раздраженно произнес старый ворчун. –

Мне никак не разорваться, чтобы и в небеса глядеть, и под ноги, мир наш материальный

изучать. Я и информацию начал собирать только, как погиб Михей, а через десяток лет

некий Смитсен убил чудеснейшую, хоть и нервную немного, королеву. До этого все

воспринимал, как принято, демоны-нежить, неупокоенные души другого мира. А оно ведь

совсем не так... Какая женщина была…эх…

- Так может..., - осторожно начал Алекс, у которого упоминание о гибели друга опять

вызвало озноб, - спуститесь пока к нам, ничтожным? Творец-то, наверное, вечность

шагать будет?

- Он-то, конечно, вечность, мальчик, - сердито сказаз Алмаз, глядя на него как на

недоумка, - а вот моя жизнь вполне себе конечна. Несмотря на огромный резерв. И каждая

минута потраченная означает, что я не успею познать еще частицу удивительного и

важного. Так что, ученичок, я вас зря, что ли, третировал столько лет? Вы сами уже зубры, а все к старому дедушке за советом ходите. Уж извини, носы я вам подтирать и на всякие