Королевская кровь 2

живущие получше многих дворян. Далеко не все, но те, кто заработал себе состояния на

хлебных местечках и не были арестованы или скинуты своими же до сих пор, были очень

умны и очень хитры. И имели множество влиятельных покровителей, которые ему,

Тандаджи, без весомейших доказательств были не по зубам.

Пригревшиеся на околоминистерских постах советники и консультанты, являющиеся

блудящими сыновьями и дочерями тех самых лордов, которых не удалось пристроить еще

куда-то и поэтому пристроили к кормушке.

Губернаторы и мэры части городов и регионов, исправно плативших налоги в казну и не

рыпающихся сильно против центра, но при этом бывших всесильными мини-царьками на

своих постах.

Бесконечное количество людей, которым находящиеся у власти что-то обещали взамен на

определенные услуги и которые это что-то в связи с изменившейся конъюнктурой могли и

не получить.

Короче, нормальный муравейник честолюбцев и сребролюбцев внутри нормального

государства, ничем не отличающийся от любого другого. Кроме Йелловиня, наверное, там

с этим строго, чуть что – на виселицу. Разница между Рудлогом и другими государствами

была в том, что у других вся эта система была давно встроена в вертикаль монархии. Здесь

же восстановленная монархия смешивала все карты и рушила все выстроенные,

наработанные схемы.

И это не могло не привести часть участников этих схем к мысли, что землетрясения теперь

уже далеко, да и кто знает – была бы глобальная катастрофа на самом деле или это

выдумка монархистов, пожелавших вернуть Рудлогов на трон и использовавших

естественные стихийные бедствия как предлог для этого. А вот мешающая им королева и

ее семья – близко, очень близко. И, значит, ее можно убрать. И даже нужно убрать, а то

время идет, деньги теряются.

Самое паршивое, что Тандаджи, судя по документам, придется проверять чуть ли не

каждого своего сотрудника на причастность к зарождающемуся заговору. Потому что все

указывало на то, что в ведомстве завелась крыска, а то и парочка. Иначе как объяснить

неожиданную готовность отдельных мздоимцев к проверкам, когда проверки эти

планировались буквально накануне? Или двух раскрытых агентов, работающих под

прикрытием?

Был способ легко и просто предателей вычислить, и в ближайшее время Майло собирался

этим заняться. Нужно просто собрать их всех и загрузить работой, а потом посмотреть, какая информация куда уйдет. И болящих, и раненных, и отпускников и даже, - тут он

поморщился, - тех, что со сломанными ногами и дурной головой.

Пролистав документы, он недовольно посопел, посмотрел на часы. Через полчаса нужно

идти домой, иначе супруга снова устроит вечер показательного молчания, а мама – вечер

показательной болтовни, в пику невестке. Иногда он желал, чтобы они поменялись

инструментами воздействия.

Но, прежде чем уйти, он снял ботинки и носки, скрестил ноги, наклонился, сел и

выдохнул. Затем поднял таз, глядя в потолок и высунув до упора язык. Скрутился влево, вправо, перевернулся, встал на голову, подняв вверх сплетенные ноги с оливковыми

ухоженными ступнями.

Ежедневные утренние и вечерние комплексы до-тани – оздоровительной духовной и

физической практики с его печальной нищей родины помогали бывшему тидусскому

мигранту практически никогда не терять хладнокровия. Они также служили прекрасным

стимулом для пищеварения. И поддержания потенции. Иногда, после вечерних баталий,

только это могло заставить жену открыть рот. В хорошем, конечно, смысле.

Жаль, что до-тани никак не могла поспособствовать закрытию рта матушки, но Тандаджи

относился к этому со всем терпением уважающего старость давшей ему жизнь женщины

человека.

Глава 3

Алина, месяц назад, первое сентября

Первое сентября выдалось дождливым и ненастным. Алина закуталась в свое пальтишко, взяла рюкзачок с взятыми накануне в библиотеке книгами, аккуратно заготовленными

ручками и разноцветными маркерами для подчеркивания, и кучей толстых тетрадей. Был

там и план Магического Университета, и список с именами-отчествами преподавателей, которые она не успела выучить наизусть, и расписание занятий, которое она старательно

переписала.

И салфетки для протирания очков, конечно. И несколько сотен руди, выделенных Мариной

на обеды в столовой. Она их тратить не хотела – навезла из дома закруток, овощей с

огорода и консервов, но и оставлять в комнате боялась. Народ в общагу заехал самый

разнообразный.

Ее поселили в узкой комнатке, куда каким-то чудом поместились четыре кровати и

огромный, видавший еще ее прапрадедушку, наверное, шкаф, и, собственно, все. На двери

висело подзакопченное зеркало, в холле, куда выходили еще шесть комнат, стояли столы

для занятий. В маленьком закутке между двумя холлами находилась кухня с двумя

плитами, покрытыми остатками обедов и ужинов нескольких десятков поколений

студентов, на рукоятках плит висели сталактиты из жира, обеденные столы были

подозрительного зеленовато-черного цвета. Так могла выглядеть только обнаглевшая и

разожравшаяся плесень.

Алина не переносила уборку как бесполезную трату времени, за которое можно узнать

что-то новое, максимум, на что ее хватало – это протереть пыль в доме и заправить свою