Королевская кровь

– Наверное, какой-нибудь щеголь придворный или сенатор из города хочет, чтобы ему крепость показали, – брюзжал Фельдрин. – Думаю, это означает, что мне надо вымыть руки и бороду и надеть чистый жилет.

Он фыркнул.

– А может, это посланец от Пророка, – предположил Мерит, – и в таком случае тебе придется только вымыть руки.

Фельдрин уловил усмешку на губах светловолосого воина:

– Отлично! Компромисс, лейтенант. Я мою руки и бороду, но жилета не меняю!

Хихикая, оба направились к винтовой лестнице, углублявшейся в башню, и спустились по бесконечным ступеням. Когда они достигли первого этажа и вышли наружу, столб пыли над перевалом уже развеял ветер. Больше не видно было никаких признаков всадников.

– Наверное, они передумали и повернули домой, – пошутил Фельдрин. И, пожав плечами, добавил: – А может, пыль поднялась из-за оползня. Тем лучше. Поглядим, какими отбросами нас сегодня попотчует повар.

В действительности повар Фельдрина был мастером своего дела. Из незатейливой провизии, предназначавшейся для стола главного строителя, он готовил удивительные блюда. Обычная еда гномов была слишком тяжелой для эльфов, но повару Фельдрина удавалось готовить легкие блюда, которые Мерит находил восхитительными.

Лейтенант следовал за спешащим гномом. Еще раз подняв глаза на перевал, где они заметили облако пыли, он тихо произнес:

– Интересно, это были всадники или…

– Давай же, Мерит! Чего ты медлишь?

В Пакс Таркасе не существовало часовых, ночной дозор не патрулировал спящие палатки, хижины и навесы, В этом не было необходимости. Даже бригаду «ворчунов» не стерегли – лишь закрывали на ночь единственную дверь барака. Вот почему Ульвиан смог незамеченным выскользнуть в окно и пошарить по лагерю, собирая предметы, требуемые Дру. Из-под навеса, где штукатуры мешали свой раствор, принц добыл больше фунта сухой белой глины, тонкой и чистой, как хлебная мука. Он ссыпал ее в широкогорлый кувшин и поспешил дальше, к длинному ряду палаток кузнецов. Там было полно угля, твердого черного угля из Торбардина, который гномы-кузнецы использовали, чтобы ковать самое прочное железо в мире. Ульвиан подполз к ближайшей печи, где еще тлели оранжевые огоньки. Присев на грязный пол, он пошарил среди сора, рассыпанного у топки, и опустил в свой кувшин несколько черных кусочков.

Под навесом, где работали кожевники, нашлась кожаная бечевка. А теперь… Где же раздобыть медную жаровню? Дру настаивал именно на медной – другая не подойдет. Прижимая к груди горшок с глиной и углями, Ульвиан перебежал через открытый двор к хижине медника. Там валялось множество медных пластин, гвоздей, болванок, но жаровни не было.

Снова оказавшись на улице, Ульвиан на некоторое время спрятался под навесом, размышляя, где бы добыть нужную вещь. Только двум людям нужны медные поддоны – жрецам и поварам. В Пакс Таркасе не было жрецов, но повара, вне всякого сомнения, здесь были.

Полчаса спустя Ульвиан вернулся в барак «ворчунов». Опустившись на колени у койки Дру, он протянул руку, чтобы разбудить колдуна.

Прежде чем Ульвиан до него дотронулся, Дру негромко спросил:

– Ты все принес?

– Все – и это было нелегким делом.

– Хорошо. Сложи все мне под кровать и иди спать.

Ульвиан был захвачен врасплох.

– Ты что, не собираешься сейчас ничего делать?

– В такое время? Вот уж нет. Скоро утро. Отправляйся в кровать, мой принц. Завтра будет трудный день, и ты пожалеешь, что не выспался. – С этими словами Дру перевернулся на другой бок и закрыл глаза.

Ульвиан, разинув рот, уставился в спину волшебнику. Не произнеся больше ни слова, принц запихнул кувшин, кухонную жаровню и кожаную бечевку под койку Дру и улегся на свою собственную грязную, продавленную кровать. Несмотря на возбуждение после ночной экспедиции, он заснул через несколько минут.

Приглушенное звяканье цепей заставило Ульвиана открыть глаза. В воздухе над его постелью качались весы. Ось весов была сломана, одна из золотых чашек накренилась, цепочки провисли. Из наклонившейся чашки прямо на грудь Ульвиану сыпался белый порошок, похожий на сухую глину, которую он принес Дру.

– Что это? – пробормотал он, пытаясь сесть. Странно, но сесть он не смог. Казалось, на груди лежит неимоверная тяжесть – как раз там, куда падал белый порошок. Но это ведь просто кучка пыли, мысленно удивился принц. Она не могла приковать его к постели.

Давление становилось все сильнее, пока Ульвиан не обнаружил, что ему тяжело дышать. Он слабо приподнял руку, чтобы отклонить сыпавшуюся струйку порошка. Когда пальцы принца коснулись золотой чаши весов, он тут же отдернул руку. Чашка была раскалена докрасна!

– Помогите! – выдохнул он, продолжая попытки подняться. – Я задыхаюсь! Помогите!

– Лежи спокойно, – негромко проворчал кто-то.

Ульвиан открыл глаза – перед ним зияла темнота. Он лежал, уткнувшись в нары, зарывшись носом в грязный обрывок одеяла. Принц вскочил на ноги, отбросив в сторону тряпку.

Оглядевшись, он заметил Дру, сидевшего, скрестив ноги, на своей койке и смешивающего что-то в деревянной чашке. Кроме них, в бараке «ворчунов» никого не было.