Королевская кровь

У дверей погребка он уже чувствовал себя почтенным домовладельцем, Эрна, кроме Виго, родила сына и дочку, часть кухни выгородили и превратили в лавку лечебных трав и пряностей. Эрна стояла за прилавком, а сам он ездил за товаром. Виго брал с собой — приучал к делу…

— Бесстыжие твои глаза! — воскликнула Дениза. — Он явился! Знаешь, что вытворили твои дружки окаянные?

— Знаю, — отвечал Жилло. — Прогнал я их к лешему. Нам теперь не по пути. Дениза, ювелир умер, я — наследник, дом со всем барахлом — мой. Хочу лавку пряностей открывать. Не посоветуешь ли чего?

— Ого… Лавку пряностей! Заходи, — пригласила она. — Лавка — это дело серьезное. Сядем, поговорим. Могу тебе, между прочим, денег ссудить на обзаведение. За малый процент.

Дениза провела его через погребок и вверх по лесенке — в свои комнаты. А на постели у нее девица в три ручья рыдает.

— Не пойду! — причитает. — Ни за что не пойду!..

— Куда ты денешься! — отвечает Дениза. — Сейчас же снимешь нарядное платье и наденешь школьное. Ты что, с ума сошла?

— Не надену! — стонет девица. — Это же тряпка безобразная! Я в своем пойду!

— Поплачь, поплачь, авось поумнеешь… — зловеще бурчит Дениза. Это, братец Жилло, дочка моя. В лучшем думском пансионе учится. Одна беда — платья велено всем носить одинаковые. Когда она раз в неделю домой приходит, то, конечно, шелковое надевает. И не какое-нибудь, вкус-то у этой привереды — мой. День побегает, погордится, а потом опять в дерюгу влезать, потому что пансион — школа равноправия.

— У тебя дочка есть? — удивляется Жилло. — И сколько же ей?

— Сколько этой плаксе сопливой? — с воспитательным значением спрашивает Дениза. — Не поверишь — четырнадцать! Зовут — Эммелина.

— Когда же ты ее родила?

Смутилась Дениза.

— Мало ли какие глупости девчонки делают… — буркнула. — Когда девчонка одна на белом свете, некому мозги вправить, вовремя по заднице надавать… Вот и получаются сопливые плаксы!

Понял Жилло, что больше об этом говорить не стоит.

Дернула Дениза дочку за косы, подняла с постели и выслала в каморку переодеваться.

— Знаешь, чего стоило ее в пансион этот определить? — спросила. — Он же для равноправного народа, а я — женщина со средствами, хозяйка погребка. Но для нас, тех, кто побогаче, и вовсе все двери закрыты, хоть за рубеж отправляй детей учиться. А она еще слезы льет! Ладно, это не твоя печаль.

— У меня тоже сын растет, — признался Жилло. — Вот думаю лавку открыть и к себе его забрать. Пусть к торговому делу привыкает.

— Сам-то ты не ахти какой учитель, — скривила гримаску Дениза. — Ну, давай считать, сколько тебе нужно на обзаведение. Налог за наследство, полагаю, не очень велик — вот разве что ювелир тебе драгоценностей воз оставил… Хотя жил он небогато.

— Жил небогато, — согласился Жилло, — а оставил мне вот что…

И вынул из кожаного мешка ступку с пестиком.

— Фамильная реликвия, что ли? — поинтересовалась Дениза. — Не густо!

Сунул Жилло руку в мешок — а там ничего. Одна дырка — сделанный острым ножом разрез. И нетрудно догадаться, чья работа. Пошарил он в растерянности на всякий случай — и извлек грязный обруч.

— Тоже реликвия?

— Реликвия, — справившись с собственным изумлением и не желая признаваться, что и его братцы-воришки вниманием почтили, отвечал Жилло. Вот, погляди. Это — золото. Его только вычистить надо.

Показал он Денизе начищенный пятачок с розами.

— Да, — разглядев и прикинув на руке, согласилась она. — Если на вес продавать, и то — немало. Я так понимаю, что ты отдаешь мне эту штуку в заклад, а я тебя деньгами снабжаю на открытие лавки?

Жилло и понятия не имел, что сделал Денизе такое коммерческое предложение. Он не мог продать коллекцию, но отдать что-то в заклад?.. Об этом ювелир, кажется, ничего не говорил?

И тут Жилло вскочил на ноги. Всякое самолюбие из головы как ветром вымело!

— Я же слово дал! — воскликнул он. — Я же честью поклялся!

— Чем-чем? — спросила Дениза. — Ты это слово в Кульдиге позабудь. Не маленький!

— Не могу, — жалобно отвечал Жилло. — Меня ювелир потому и наследником сделал, чтобы я его коллекцию спас. А они, поганцы, ее утащили!.. Нет, я им шеи переломаю!

— Их сперва найти надо, — намекнула Дениза. — Давно мне эта парочка не нравилась! Ступай-ка ты к тетке Тиберии. Я ее на днях приютила, подвальчик ей сдала — не нарадуюсь! Она в блюдце с водой поглядела — и пропавшую серебряную ложку мне нашла, такую с носом, для соуса. Иди, иди! А я на кухне буду. Потом вызовешь меня — договоримся насчет процента.

Указала Дениза Жилло, где потайной ход начинается, чтобы время не тратить, кругом не бежать. Проскочил он, согнувшись, эти двадцать или сколько там футов — в конурке вынырнул. Открыл деревянную дверцу — а это, оказывается, с другой стороны — вроде как шкаф. Хитро оборудовала ход Дениза.

— Это еще что за явление? — воззрилась старуха на Жилло, который лез из шкафа. — Вроде я тебя туда, голубчик, от мужа не прятала!

— Тетка Тиберия, дело есть, важное! — обратился Жилло. — Доставай блюдце с водой, приглашай кота на стол!..