Королевская кровь. Книга 5

Мне кажется, я забыла дышать, растворившись в черной ленте дороги и смазанных, остающихся далеко позади огнях других авто. Фонари у шоссе превратились в единую светящуюся линию, а я ускорялась и ускорялась, пока не почувствовала предел — еще немного, и я не смогла бы справиться с управлением. Задохнулась от адреналина, шумящего в ушах, и медленно стала отпускать газ, пока плавно не остановилась у обочины.

Сердце стучало так громко, что заглушало музыку. И я повернулась к Люку — он смотрел на меня с выражением: «Ну как, поигралась?»

— Как тебе моя скорость? — спросила сипло.

Он усмехнулся и выключил радио. И как он понял, что я люблю нестись по трассе под громкую музыку?

— Неплохо. Вылезай.

Я молча вышла — слишком много счастья было сейчас во мне, слишком слабы были ноги. Пересела на пассажирское сиденье, достала сигарету. Люк поправил кресло, ласкающим движением погладил руль.

— Сейчас я покажу тебе, что такое скорость, детка, — сказал он мне хрипло, и от тона этого и от предвкушения у меня холодок пробежал по телу.

Я щелкнула зажигалкой — а «Колибри» завизжала, заныла от восторга и полетела вперед. И я, вжавшись в кресло, так и не подожгла сигарету.

За пару минут Люк достиг моего предела и преодолел его, и разгонялся все сильнее, пока я не вцепилась свободной рукой в дверную ручку, глядя, как шоссе превращается в черный космический тоннель, изредка освещаемый вспышками проносящихся навстречу метеоров-машин, и понимая, что по сравнению с Кембритчем я просто неумелый ребенок.

Холодок, разливающийся по коже, собрал мои мышцы дрожащими струнами, потек по венам покалывающими разрядами, прокатился по затылку и спине волнами страха, делая тело слабым, отозвался внизу живота и в груди тянущим возбуждением — я смотрела вперед, задыхаясь от удовольствия и кусая пересохшие губы и, кажется кричала и смеялась от того, что могу чувствовать весь этот невозможный и невыносимый коктейль эмоций и оставаться в живых.

Люк был богом, гением скорости, и дорога с готовностью покоренной женщины подчинялась ему, укладываясь на землю и сжимая в объятьях. Выгибалась поворотами, низко стонала под шинами, сотрясалась холмами и напряженно застывала прямыми участками — чтобы снова вздохнуть, уходя вверх, лукаво блеснуть неожиданным изгибом или извернуться, попробовать вырваться из-под контроля — но сжимались на руле крепкие руки, чуть сужались темные глаза на спокойном лице — и дорога опять признавала мужское превосходство.

Боги, он был прекрасен. И, похоже, чувствовал мои взгляды, исполненные священного ужаса — потому что губы его дергались в усмешке, а я выдыхала раскаленный воздух и ревновала его к машине, и желала запрыгнуть на него, впиться, поцеловать до боли, до крови — так сжималось все внутри от этих кривых улыбок.

Люк затормозил перед каким-то крупным поселением, взглянул на меня и свернул к обочине. Я хотела сказать что-то остроумное — но мысли остались далеко на трассе, разметанные скоростью. Он открыл окно, закурил, снова обжег меня взглядом темных глаз — и я дернула ремень и сделала то, чего так хотела — перебралась к нему на колени, оседлала, оказавшись мучительно близко — он с низким смешком откинулся на кресле, чуть отодвинул его назад и потерся об меня бедрами. Я облизнула губы, забрала сигарету и вдохнула терпкий дым. И наконец-то смогла говорить.

— Умеешь ты ухаживать за девушками, — я провела большим пальцем по его щеке, нажала на уголок рта — и Люк лизнул мой палец, забрал сигарету обратно.

— Так только за тобой, — сказал он хрипло, делая затяжку, надавил большой ладонью мне на поясницу, прижимая к своим бедрам еще сильнее — так, что я изогнулась, застонала, сжала пальцы в черных волосах, потянула его к себе и поцеловала. Все напряжение, скопившееся в моих жилах, вылилось в этот поцелуй — и это было лучше, чем лететь по трассе, потому что он покорял дорогу — а я покоряла его, и он, со своими жесткими губами, смелыми руками и терпким вкусом принадлежал мне.

— Нам еще около двух часов ехать, — проговорил он мне на ухо тихо, когда я уткнулась лицом в его плечо, стараясь успокоиться и слыша свое тяжелое, сиплое дыхание. Губы его, касающиеся моей кожи, были горячими, и дышал он так же прерывисто, пытаясь отстранить руки — и снова гладил по спине под блузкой, сжимал мне ягодицы. — Мы могли бы перенестись туда телепортом, но я не мог отказаться от возможности опробовать сквозную трассу Блакории вместе с тобой.

— Куда мы едем? — спросила я — только ради того, чтобы отвлечься.

— Тебе понравится, — Люк провел носом по моей шее и со вздохом отстранился, закинул руки за голову. — Теперь я в этом абсолютно уверен.

Два часа пролетели как один миг. Мы то молчали, стараясь не смотреть друг на друга, то обменивались колкостями, то болтали, как старые друзья и хохотали, как безумные. Машина ровно гудела, оставляя позади сотни километров, разговор начинался и прерывался, и это казалось уместным и комфортным.

— Хочешь есть?

— Да.

— На заднем сиденьи посмотри, мне должны были положить бутербродов и термос.