Королевская няня (СИ)

Но теперь слова Фени немного смутили. Я стала вспоминать, как это было, мои первые дни в этой спальне, когда совсем рядом спали четверо детей, с которыми я не совсем понимала, что делать.

Мика много молчала, она заговорила со мной только недавно. Даже тогда, полтора года назад, это был ужасно замкнутый и саркастичный ребёнок. Оксане в глаза она говорила «мамочка», но так, будто давала этим словом пощёчину. За глаза на вопросы не отвечала. Мика очень часто заявляла, что не помнит себя до пяти лет, и что никто не может помнить, а значит Близнецы — неразумные существа, а Феня только начала жить. Теория была странной и удивительной, но я не спорила. Признаться, нам и правда не просто вспомнить ранние годы, я и сама не вычленила бы из этого комка ни одного отдельного дня, но чтобы совсем ничего не помнить…

Мика много лукавила. Это была её самозащита, и я не вмешивалась.

Феня? Она вообще не была обычной.

Она редко плакала от боли, очень резко меняла настроение. Чтобы она призналась, что ей больно, нужно было очень постараться, а потом происходили вот такие всплески эмоций, с которыми нужно было считаться.

Сёстры были похожи, и я всё чаще боялась, что слишком мало времени провела с Феней, что уже не сделаю её более открытой, чем Мика.

Феня, которая поначалу уверенно звала Оксану мамой, в последние месяцы стала путаться и звать так и меня, и её. Но никогда я не слышала от неё «Оксана», которое нет-нет, а проскальзывало у Мики. Только на вопросы она потом не отвечала.

Близнецы… пожалуй, они — моё произведение искусства. Хотя эти двое, пожалуй, никогда не были ни от кого зависимы, но я смогла превратить их из просто бешеных детей в способных «держать себя в руках», по крайней мере несколько часов в день.

Они, кажется, могли согласиться на что угодно. Когда я появилась, им сказали: «Это — Лиза!»

Они кивнули.

Звали меня Лизой.

И порой Оксану тоже звали Лизой.

Да и Даше перепадало.

Порой казалось, что «Лиза» — для них некий аналог слова «мама», они будто и не привыкли к этому сочетанию звуков… «мама». Не нуждались в нём.

Два милых котёнка, которые могли ходить за мной хвостиком, наперебой звать: «Лиза, Лиза, Лиза!» и задавать миллион вопросов.

Я села в кровати и задумалась, что же, чёрт побери, имела ввиду Феня… Какой обман? Почему только близнецам можно морочить голову?

Ох, не хотела же лезть в чужие дела!

Но мне казалось, что некоторая отстранённость в таких семьях, как Королёвы, ну если ненормальна, то вполне понятна…

Неужели зря казалось?..

И в итоге до шести утра я промаялась этими мыслями.

— Доброе утро, Лиза, — хором поздоровались дети, когда я вышла из своей комнаты.

— Доброе утро, ребята! Я скоро вернусь, готовьтесь к пробежке!

Они кивнули, а я выскользнула в коридор. Сейчас или никогда.

Оксана нашлась в её «кабинете». Это была чисто белая комната со стенами, выложенными кирпичом и покрашенными в белый. Стены были увешаны жёлтыми гирляндами, стояли пушистые диванчики и белоснежные книжные шкафы. В них соседствовали «красивые» книги, вроде роскошных изданий Дюма или «Советской Энциклопедии» с романами «Арлекина». А ещё имелась просто потрясающая полка, заставленная романами Барбары Картленд… той самой плодовитой писательницы, написавшей больше семисот почти одинаковых романчиков в историческом антураже за почти сотню лет жизни. Вот кто ходил в любимчиках у Королевы О.

— Ли-иза! — пропела Оксана.

Она лежала на одном из своих «пушистых» диванчиков, подложив под спину пару подушек, с романом Барбары в руках. До того, как я была замечена, глаза её быстро-быстро метались по строчкам. Шрифт был крупным, и странички глотались одна за одной.

— Как Франсуаза? — Оксана отложила книгу и села, свесив с диванчика одну ногу.

— В порядке. Наложили швы.

— Останутся шрамы? — ужаснулась она.

— М-м… обещали, что сделают всё возможное, чтобы их убрать, — я не знала, как правильно рассказывать о таких вещах.

По поведению Оксаны не читалась истерика, она была спокойна, но все переживают горе по-своему.

— А… мальчики? — спросила Оксана, не глядя на меня. Она будто очень глубоко задумалась о чём-то и не могла мне это высказать.

— Пока не говорила с ними. Но поговорю. Если хотите, можете сами.

— Нет-нет… лучше ты… лучше ты… — и она печально вздохнула.

Бедная женщина, она не знала похода к собственным детям.

— Я тут подумала…

— Да? — оживилась Королева О. Её руки дёрнулись, видимо, чтобы привычно прижаться к груди, но она себя будто осекла.

— Может, вам, Ивану и детям стоит поехать в летний домик? Провести время вместе? Детям это будет полезно…

— О… — она задумалась. — Ну вы с Дмитрием, конечно, тоже должны поехать! Лиза, вы часть нашей семьи!

Так, она боится оставаться наедине с детьми.

— Может, я буду приезжать ненадолго, а вы попытаетесь… — нет, не произноси это. Ты лезешь не в своё дело.

— Да? — привлекла моё внимание Оксана.

— …словом без меня…

— Что без тебя?

— Ничего. Хорошо. Со мной, — улыбнулась я. — Пойду… Пробежка.

— Ага, — и Оксана закончила разговор, вернувшись к книге и откинувшись на спинку диванчика.