Королевская няня

На ближайшие пять часов мне предстояло освежить в памяти «Двух Капитанов» и составить планы уроков по географии и математике... а потом до трёх ночи вливать в нетрезвую Королеву Оксану, кто такой Ромашов и чем он отличается от Кораблёва!

* * *

Проснулась от того, что кто-то стучит по... по чему? Корочка книги... которой... накрыта моя голова?

— Лиза? — в темноте я не видела лица, но слышала интимный шёпот, от которого кожа покрывалась мурашками. Да меня сам ангел звал на бокальчик белого! Да? Нет?

— Ч...что? Кто?

— Тш, — ангел прижал палец к моим губам и заговорил. — Вас ищет Оксана. Вы сейчас тихонько выйдите, скажете, что я попросил найти книгу в библиотеке и вы долго это делали. Она поверит!

— А...

— А я выйду минут через пять. Идите!

Ангел щёлкнул меня по носу и улыбнулся, я привыкла к темноте и теперь четко видела и губы, и ровные зубы, и тёмные кудри. Иван Анатольевич стоял надо мной, закрывая, кажется, всю комнату своими плечами.

Он забрал у меня «Двух Капитанов», с интересом изучая обложку и одобрительно кивнул.

— Моя любимая...

Я даже дёрнулась и окоченела, а он хмыкнул, глядя на меня.

— Вы чего!?

— Я?..

— Застыли чего? — только тут поняла, что выгляжу слишком тупо. Время оправдываться, потому что речь ну точно про книгу!

— М… моя тоже! Книга...

— Да? — он как-то очень скептически вздёрнул бровь. Не мудрено, я уснула на первой странице, будто только начала читать. — Какая часть любимая?

Часть? Он издевается? В книге одна часть... ааа, хитрец!

— Я думаю, что период когда Саня уже сбежал в Москву, но ещё не вырос. Когда все ещё... добрые. Хотя... период подростковый, до смерти Марьи Васильевны, мне тоже нравится. Как вы поняли, я люблю светлые стороны истории. Но, если честно, мне кажется, я лгу. Молитва Кати, — я смотрела на Ивана, будто мне было необходимо его удержать на месте, и он, чувствуя, как важно мне выговориться, сел напротив на ученический стул. Теперь наши лица были на одном уровне и мы оба сжимали с разных сторон книгу. 

А я никогда не говорила с кем-то взрослым о литературе. И мне необходимо было делиться, пока слушают. Иван Анатольевич, которого я впервые видела, сегодня есть, а завтра снова на пятнадцать месяцев исчезнет, потому я его не могла прямо сейчас отпустить.

— Молитва? — он нахмурился, но его глаза все ещё сверкали эмоциями, ему нравилось то, что я говорю. И ему было не пять лет! Чудеса. Всё ещё казалось, что вот-вот включится свет и Иван Анатольевич, будто передо мной Макс, заявит, что «Хот Вилс» интереснее «Капитанов» и бросится за своей коллекцией.

 — Да спасет тебя любовь моя! — мы говорили шёпотом, и голос мой шелестел по тёмной комнате, как пергамент. — Да коснется тебя надежда моя! Встанет рядом, заглянет в глаза, вдохнет жизнь в помертвевшие губы! Прижмётся лицом к кровавым бинтам на ногах. Скажет: «Это я, твоя Катя. Я пришла к тебе, где бы ты ни был. Я с тобой, что бы не случилось с тобой. Пусть другая поддержит тебя, напоит и накормит, — это я, твоя Катя. И если смерть склонится над твоим изголовьем, и больше не будет силы бороться с ней, и только одна, самая маленькая сила останется в сердце — это буду я, и я спасу тебя!»

Я договорила, и мы замолчали на целую минуту, а то и больше. Смотрели друг другу в глаза и молчали, держась за книгу, будто за руки. Она была как бы проводником, и это было смешно и поэтично.

— Вы по памяти читаете, — зачем-то произнёс Иван.

— Знаю, — зачем-то ответила я. И кивнула, совершенно серьёзно признавая себя закостеневшей занудой, погрязшей в романтической литературе.

— Идите. Ищут.

Выходя, я никак не могла собрать в кучу мысли. Я говорила со взрослым. С красивым, ангелоподобным взрослым. Совершенно женатым и совершенно несчастным. И очень хотела показать ему, что существует забота, а могла предложить только плед на кушетке и отрывок из Каверина.

Глава 2. Будни Франсуазы Скоррон

— Лизонька, ну Франсуаза не спит ни в какую! И всё ищет какого-то Феню, это её игрушка? — Королева Оксана сложила руки на груди в молитве и посмотрела на меня щенячьими глазоньками.

Она была чертовски хорошенькой, с очень милым детским личиком, пухлой верхней губкой и чёрными ресницами. Природу ресниц я не разгадывала, но понимала, что в целом Королева Оксана была произведением искусства не из дешевых.

Зато невероятно наивной и оттого, быть может, ужасно доброй.

— Я всё устрою, — улыбнулась я, и Королева О расплылась в ответной улыбке. — Вот. Краткое содержание! Подготовьтесь!

Королева О кивнула, с детским любопытством глядя на распечатки. Потом сморщила носик и покачала головой.

— А давай ты расскажешь. Пожалуйста-пожалуйста! Я так устала, что ничего не запомню. Батюш... стоп!

— Матерь Божья, — подсказала я.

Королева О кивнула и трижды про себя повторила: «Матерь Божья!»

Она услышала фразу в интервью Седоковой и решила, что это будет ее новым словом-паразитом. Теперь мы отучались от «Батюшки» и приучались к «Матерь Божья».

Так и живём!

— Лизонька? Ты спасёшь мою жизнь?