Королевская орхидея

– Вы спровоцировали меня, – прошептала Искра. Во рту плавала такая горечь, что она с трудом сдерживала тошноту, но постепенно становилось легче дышать.

– Да, – как-то беззаботно признался министр. – Простите меня, Ивис. На самом деле я не имею привычки вот так вламываться в дом к женщине, когда ее муж на службе. Штурм и натиск – это на войне, а не с дамой. Просто мне нужно было вывести вас из равновесия и сделать так, чтобы вы почувствовали себя в опасности. И разумеется, ярко проявили бы все ваши таланты.

Искре захотелось рассмеяться. Да, Онтбрунн из тех, кто добивается своего. Она действительно испугалась, особенно когда он вынул саблю. Потом страх за свою жизнь сделался таким глубоким, что ожил спасительный огонь. Словно прочитав мысли Искры, министр осторожно дотронулся кончиками пальцев до ее лица… Прикосновение было настолько пугающим, что Искра едва сдержала вскрик.

– Простите меня, пожалуйста, за эту проверку, – с искренней горечью и сожалением произнес Онтбрунн. – Я был вынужден причинить вам боль, и мне стыдно, поверьте. Простите меня, Ивис. Если я чем-то могу искупить вину, просто скажите, чем именно. Клянусь, что сделаю все, о чем бы вы ни попросили.

Искра наконец-то собралась с силами, чтобы подняться, – лежать и дальше у министра на коленях было противно до жути. Почти как вываляться в грязи. Онтбрунн помог ей сесть, и Искра спросила:

– Зачем?

– Профессиональный интерес, – сухо ответил Онтбрунн. Взгляд, направленный на Искру, был холодным и цепким. – Вы уникальное оружие, госпожа Эссен. Возобновленная ведьма огня.

На мгновение Искре показалось, что она падает куда-то в пропасть.

– Откуда вы знаете? – спросила она.

Министр одарил Искру мягкой, дружелюбной улыбкой, словно она была его лучшей подругой или любимой женщиной.

– Вот взгляните, – сказал он и, расстегнув пуговицу на рукаве, продемонстрировал маленькую татуировку на запястье – солнце с волнистыми лучами. – Это детектор магии. Если рядом волшебник или ведьма, он начинает нестерпимо зудеть.

«Так тебе и надо!» – злорадно подумала Искра.

– Вчера, когда мы с вами встретились в кондитерской, – продолжал Онтбрунн, – мой детектор ничего не показал. Вы были обычной девушкой. Но вечером, когда мы с женой уходили и прощались с вами, мою руку стало нещадно печь. Это значит, что рядом ведьма огня.

Он вновь скользнул по Искре цепким взглядом, она выпрямила спину, придав себе независимый вид. Онтбрунн довольно прикрыл глаза.

– Я был обязан все проверить и ворвался в ваш дом, – продолжал он. – Как только вы вошли, мое солнышко снова вспыхнуло. А потом вспыхнули вы.

– Негодяй, – процедила Искра. – Вы негодяй и мерзавец, господин Онтбрунн.

Министр понимающе кивнул.

– На вашем месте я выразился бы похлеще, – признался он и вдруг с невероятной, проникновенной искренностью произнес: – Ивис, поверьте, меньше всего я хотел вам зла. Вы мне верите?

– Верю, – хмуро ответила Искра. – Если бы вы хотели зарубить меня вашей саблей, то давно бы сделали это.

Министр кивнул.

– Вы очень сильны, Ивис, – произнес он. – Очень. Мне так пекло руку только тогда, когда я встретил Ателли Круа. Сильнейший маг огня за последние двести лет. Вы ему не уступаете.

– И что? – угрюмо спросила Искра. Разговор стал ей надоедать. Скорее бы пришел Тео! Выставил бы этого солдафона из дома…

– Вы оружие, Ивис. Вы могущественное оружие, – с какой-то торжественностью сказал Онтбрунн. – Сейчас нас ждут большие перемены, и ваши способности обязательно нам послужат.

Час от часу не легче.

– «Нам»? Это кому?

– Лучшим людям страны, которые думают о ее благе, – уверенно произнес Онтбрунн. И добавил, словно предупреждая незаданный вопрос Искры: – Не волнуйтесь так, Ивис. Ваш супруг среди нас.

Министра не было дома. Анна встретила Тео в малой гостиной для частных встреч с таким видом, словно знала, что он придет. Тео вспомнил светские правила – такой визит к жене, когда муж отсутствует, означает только одну, очень простую и пошлую вещь.

Ему в очередной раз за сегодняшний день сделалось противно.

– Вот и ты! – Анна улыбнулась, и в ее улыбке было столько тепла и нежности, что у Тео что-то задрожало в душе. И платье у Анны было почти такое же, как в те дни, когда они любили друг друга. Многообещающий глубокий вырез, крошечные рукава, воздушная ткань, мягко обнимающая фигуру, – все, чего захочет мужчина, глядя на это платье, это лишь сорвать его. Порывистым движением убрать такую ненужную, такую глупую преграду и присвоить столь желанную женщину.

– Я к Никосу, – ответил Тео, надеясь, что его голос прозвучал достаточно сухо и официально.

Анну, впрочем, это нисколько не смутило, ее улыбка не растаяла и не утратила своей мягкости. Она сделала несколько шагов навстречу, и Тео почувствовал тонкий аромат ее духов.