Королевская шутиха

Втайне я боялась за королеву. Каково ей будет неделями томиться в этой сумрачной комнате, без глотка свежего воздуха и без солнечного света? Она не сможет видеться с королем. К ней никого не будут пускать. Музыканты, певцы и танцоры — все это останется в другом мире, близком, но недосягаемом. Наверное, очень скоро Мария вновь ощутит себя узницей, чье пространство сдавлено до одной комнаты. А когда через полтора месяца она, наконец, разродится, здесь будет нестерпимо душно и, скорее всего, смрадно от застойного воздуха. При всем при том королеву еще заботливо накроют теплым одеялом, а лежать она будет на жаркой перине.

Лицо Елизаветы выражало весь ужас девственницы перед муками деторождения. Она поспешила уйти отсюда на галерею. С момента появления короля Филиппа стены галереи украшали громоздкие портреты испанских грандов и принцев. Елизавета шла мимо них, не поворачивая головы, будто от ее невнимания они могли исчезнуть.

— Забавно получается: она освободила меня из заключения, чтобы самой отправиться в темницу, — стараясь скрыть злорадство, шепнула мне принцесса. — Знай она, каково полтора месяца промучиться в четырех стенах, она бы поменяла эту дурацкую традицию. Но меня она больше не запрет.

— Королева готова пойти на все это ради ребенка, — сказала я, тоже не желая выдавать свои мысли.

Елизавета улыбнулась. Чувствовалось, она осталась при своем мнении. Во дворце к ней вернулась былая самоуверенность.

— Я слышала, ты навещала сэра Роберта в Тауэре, — сказала она, притянув меня к себе, чтобы дальнейший разговор можно было вести шепотом.

— Ему понадобились бумага и писчие принадлежности. Вот я и принесла ему из отцовских запасов.

— Он передал тебе послание для Кэт, — продолжала Елизавета. — Она мне сама рассказала.

— Да. Что-то насчет лент, — торопливо прошептала я, хотя меня насторожили слова принцессы. — Вас удивляет, почему он попросил меня принести бумаги и перьев? Просто мой отец понимает толк в таких товарах. Прежде сэр Роберт всегда заказывал их у него. Он и меня впервые увидел в отцовской лавке.

Елизавета замедлила шаг и посмотрела на меня.

— Ханна, и ты ничего и ни о чем не знаешь?

— Именно так.

— Тогда ты ничего не увидишь, — сказала она, отпуская мою руку.

Последняя фраза была мне вообще непонятна. Елизавета тем временем обернулась через плечо и улыбнулась какому-то придворному в темном наряде. Боковым зрением я видела, как он вышел из комнаты и шел за нами следом, но не придала этому значения.

Теперь я разглядела его и обмерла: это был король. Я вжалась в стену и поклонилась, но Филипп меня даже не заметил. Он смотрел только на Елизавету. Едва она замедлила шаг, король ускорил свой. Однако принцесса не обернулась и не сделала реверанс, как требовали правила придворного этикета. Она непринужденно пошла дальше, слегка покачивая бедрами. Любой мужчина расценил бы каждый ее шаг как приглашение идти следом. Достигнув конца галереи, принцесса остановилась возле двери. Ее рука легла на дверную ручку. Елизавета обернулась и вновь поглядела через плечо, открыто подзадоривая короля пойти за нею. Затем она открыла дверь и исчезла, оставив короля глядеть ей вслед.

Погода становилась теплее, а королева постепенно теряла свое особое обаяние, сопровождавшее ее в месяцы беременности. В первую неделю мая она простилась со двором и уединилась в сумраке родильной комнаты (я думала, что она сделает это еще в середине апреля). Здесь ей надлежало провести время до рождения ребенка и еще полтора месяца после родов. Согласно традиции, только тогда наследника можно будет крестить. Теперь связующими нитями между Марией и внешним миром стали несколько фрейлин. Все государственные вопросы решал государственный совет, подчиняющийся королю. Через фрейлин королеве будут передаваться и все наиболее важные послания. Придворные шептались, что Мария просила короля тайком навестить ее. Ей была невыносима мысль о трехмесячной разлуке с ним, и эта мысль перевешивала все опасения королевы о том, в каком неподобающем виде она предстанет перед супругом.

Я помнила заигрывание Елизаветы с королем на галерее, помнила, как Филипп, точно голодный пес, бежал за ее покачивающимися бедрами. Если кто-то посоветовал королеве увидеться с мужем, это был мудрый совет, пусть даже и нарушающий традицию. Елизавета — не из тех девушек, рядом с которыми безопасно находиться женатому мужчине; особенно если его жена недосягаема на целую четверть года.