Королевская шутиха

Я оглянулась на Дэнни. Малыш восседал на коленях Уилла, а тот показывал ему, как шевелить ушами. Дэнни был в полном восторге. Я взяла королеву за руку и приноровилась к ее медленным шагам. Придворные, позевывая, двинулись следом.

Королева смотрела на быстрое течение Темзы. Кораблей стало значительно меньше. Война с Францией и неурожайные годы подорвали торговлю.

— Ханна, а ведь я полюбила его, едва увидев портрет, — сказала Мария. — Помнишь?

— Да, ваше величество.

Я не стала напоминать ей о своем предостережении, вырвавшемся у меня тогда.

— А когда я увидела его воочию, моя любовь превратилась в настоящее обожание. Помнишь нашу свадьбу? Помнишь, как великолепен он был? А каким счастьем светились наши глаза. Помнишь?

Я кивнула, вспомнив и язвительные слова испанских придворных, жалевших Филиппа, которому предстояло выполнение супружеских обязанностей.

— Я была готова поклоняться ему, как божеству, когда он отвел меня на супружеское ложе и возлег со мной. Он подарил мне радость, какую я никогда в жизни не испытывала. Ханна, никому не понять, что он значил для меня. Никому не понять, как горячо я его любила. И теперь по твоему молчаливому ответу я узнаю, что он уже думает о моей смерти и намеревается жениться на той, кто является моим злейшим врагом. Представляешь? Мысленно он уже похоронил меня, а сам строит дальнейшие замыслы.

Она замерла. Придворные тоже замерли, вопросительно глядя то на нее, то на меня и пытаясь угадать, что за скверные новости я привезла ей из Хатфилда.

Королева оцепенела, затем ее рука поднялась к глазам, будто она хотела прикрыть их от внезапно брызнувшего солнца.

— Возможно, он даже не захочет дожидаться моей смерти, — прошептала она.

Мимолетный взгляд на мое побелевшее лицо досказал ей окончание этой ужасающей истории.

— Нет, быть того не может, — упрямо произнесла она и встряхнула головой. — Только не это. Он не посмеет развестись со мной! Он не поступит со мной, как мой отец с моей матерью. Я не давала ему повода. Да и какой может быть повод, кроме плотского желания к другой женщине? А она умеет возбуждать желание в мужчинах! Еще бы, чтобы шлюха, дочь шлюхи этого не умела!

Королева не плакала. Она с детства научилась держать голову высоко и не поддаваться слезам. Искусать до крови губы, но не заплакать. Она не смела проявлять слабость в присутствии других. Она была королевой, дочерью своей матери.

Королева просто дернула головой, словно получила сильный удар. Потом подозвала к себе Уилла. Шут подошел вместе с Дэнни и взял протянутую ему руку.

— Знаешь, Уилл, думаю, тебя позабавят некоторые совпадения, — тихо начала она. — Мне они казались плодом моих детских страхов. Но я выросла, а плоды… похоже, мне придется их вкусить. Так вот, о совпадениях. Похоже, я кончу жизнь так же, как кончила ее моя мать: покинутая мужем, который готов променять меня на шлюху и помочь ей воссесть на престол. Впрочем, совпадения неточные. Моей матери Господь послал ребенка, а я, скорее всего, умру бездетной.

Она посмотрела на него и улыбнулась, хотя в глазах блестели слезы.

— Уилл, правда, это смешное совпадение? Может, пошутишь по этому поводу?

Он резко мотнул головой.

— Нет. Здесь нет поводов для шуток. И ничего смешного тоже.

Королева кивнула.

— И потом, у женщин все равно нет чувства юмора, — добавил шут.

Последнюю фразу Мария вряд ли слышала. Ее сознание погрузилось во тьму ожившего кошмара. Отныне ей уготована судьба ее матери: быть покинутой королем и доживать с разбитым сердцем.

— Поскольку у женщин нет чувства юмора, они не могут оценить мужских шуток. В том числе и касающихся нынешних обстоятельств, — заметил Уилл.

Королева отпустила его руку и повернулась ко мне.

— Прости, что я так высказалась о твоем ребенке. Малыш ни в чем не виноват. Славный мальчик. Как его зовут?

Уилл Соммерс подвел к ней Дэнни.

— Его зовут Дэниел Карпентер, ваше величество, — ответила я, видя, каких усилий ей стоит сейчас держаться.

— Дэниел, — повторила королева, улыбаясь моему сыну. — Надеюсь, ты вырастешь и будешь верным.

Ее голос чуть дрогнул. Потом она опустила свою унизанную кольцами руку на голову Дэнни и нежно погладила малыша.

— Да хранит тебя Господь.

Вечером, пока Дэнни засыпал, я взяла лист бумаги и написала его отцу: