Королевская тайна

Наступила среда – день обязательного еженедельного визита Марии на Слотер-стрит. В этот раз мать не требовала, чтобы она непременно взяла с собой вышивку, дабы продемонстрировать свои успехи дедушке, господину Фэншоу. У Марии гора с плеч свалилась – вышивание она ненавидела почти так же сильно, как Эббота. Мать, сама будучи искусной рукодельницей, предъявляла к дочери высокие требования, а на этой неделе работа Марии, и в обычное-то время далекая от идеала, являла собой жалкое зрелище. Однако радость девочки омрачило то, что сегодня матушка вознамерилась ее сопровождать.

– С нами будет обедать твой дядя Хенрик. – Взглянув на дочь, она скорчила недовольную гримасу. – В гостях постарайся глядеть веселее. С такой унылой физиономией только на похороны ходить.

– Я не знала, что дядя Хенрик в Англии.

– Ты много чего не знаешь.

Когда они покидали свою квартиру в доме под знаком арапчонка, дверь перед ними открыла Ханна. Следуя за матерью, Мария пошла по коридору, ведущему к боковой двери дома на Флит-стрит. Перед тем как выйти на улицу, девочка обернулась. Ханна стояла на том же месте, глядя им вслед.

Больше девочки про куклу не говорили. Однако Мария сделала все в точности так, как велела служанка. Распороть шов на матрасе и пропихнуть куклу внутрь оказалось не так просто, как она ожидала. А зашивать дыру было еще труднее: нитка толстая, материал плотный и неподатливый, а шить такой большой иглой Мария не привыкла. И теперь у нее появился новый повод для тревог: вдруг кто-то заметит следы ее манипуляций с матрасом?

На Слотер-стрит мать с дочерью шли пешком, чтобы сэкономить деньги. Госпожа Эббот рассчитала время на дорогу, и они должны были прийти ровно за полчаса до обеда, который подадут в полдень. Во время пути Мария с матерью почти не разговаривали. Когда они добрались до Смитфилдского рынка, торговля уже почти закончилась и начали убирать заграждения. По площади медленно ехала повозка, запряженная волами, а рядом с ней шли несколько мужчин.

Мать ахнула и остановилась. Она пробормотала что-то по-голландски. Один из мужчин повернулся к ним и помахал рукой. Мария узнала высокую фигуру дяди Хенрика. Оставив своих спутников, он быстрой походкой направился к сестре и племяннице.

– Анна! – проговорил он, подойдя ближе. – И Мария с тобой! Вот так удачная встреча! Как поживаете?

– Все благополучно, – ответила матушка.

Он прижал ее к себе, и в ответ она обняла брата с теплотой, которую приберегала только для него одного. Повернувшись к Марии, дядя с улыбкой отвесил девочке шутливый поклон:

– К вашим услугам, маленькая госпожа.

Уставившись себе под ноги, Мария сделала книксен.

– Фэншоу пошел вперед, чтобы подготовиться к нашему прибытию, – продолжил дядя. Он говорил на голландском – так же, как и мать. – А я сказал, что буду сопровождать повозку: надо же составить льву компанию.

– Льву? – Матушка озадаченно нахмурилась. – Хенрик, что за шутки?

– Я вовсе не шучу. – Дядя указал на повозку, медленно катившуюся вперед, к Слотер-стрит. – Почти все утро мы наблюдали, как выгружают товары. Бо́льшую часть отнесли на склад, но Фэншоу пожелал, чтобы несколько предметов мебели сразу доставили на Смитфилдский рынок. И льва тоже прихватили. Вот он, в ящике сзади.

– Это еще что за причуды? Лично я ничего забавного во львах не нахожу.

– Что правда, то правда, сестра. Многие с тобой согласятся. На пристани от ящика оторвалась доска, и эта проклятая зверюга чуть не сбежала. К счастью, обошлось, зато он едва не отхватил руку грузчику.

– Тогда я бы предпочла, чтобы господин Фэншоу не тащил к себе в дом такого свирепого зверя.

Брат улыбнулся ей:

– Господин Фэншоу хочет показать льва всему свету. Сама знаешь, как он ведет себя, когда находит очередную диковинку. Точь-в-точь ребенок, забавляющийся с новой игрушкой.

Пока мать и дядя разговаривали, Мария наблюдала за ними. Их лица были очень похожи, особенно в профиль. Анну и Хенрика часто принимали за двойняшек, хотя на самом деле брат был на шесть лет моложе сестры, да и родились они от разных отцов. Иногда госпожа Эббот общалась с братом так, будто он все еще малое дитя. У Марии создавалось впечатление, что Хенрика ее матушка любит больше всех на свете. А может быть, он и вовсе единственный, к кому она испытывает любовь.

Хенрик предложил сестре руку, и они втроем пошли следом за повозкой.

– И где же господин Фэншоу собирается держать этого зверя? – спросила госпожа Эббот; она по-прежнему говорила на голландском.

– Он уже приготовил место на конюшне. Один капитан, с которым мы ведем дела, привез льва из Африки, а я организовал доставку из Амстердама в Лондон.

Они шли между загонами для овец. Мать и дядя шагали впереди и беседовали, а Мария следовала за ними, пытаясь разобрать, что они обсуждают. Сама она говорила по-голландски вполне сносно, но не бегло, поскольку почти все детство провела в Англии. И все же звуки голландской речи были привычны ее уху, и девочка довольно-таки хорошо ее понимала. Но до нее долетали только обрывки разговора.

– Ты видел моего мужа? – поинтересовалась матушка.