Королевская тайна

Уайтхолл, 27 июня 1670 года

22 июня в 10 часов утра прибыло срочное письмо из Парижа, извещающее о внезапной смерти Мадам, герцогини Орлеанской, сестры Его Величества, последовавшей в Сен-Клу: у принцессы случился приступ, когда она выходила из ванны. Его Величество был сражен наповал и тут же слег, в Совете он с тех пор не появлялся. Выйдя из ванны, Мадам, страдая от сильной боли в боку, выпила цикориевой воды, после чего у нее сразу начались колики, и врачи объявили, что больная безнадежна. Из-за возникших подозрений король Франции Людовик XIV приказал провести вскрытие в присутствии английского посла и нескольких докторов из Англии. В результате было установлено, что жизненно важные органы Мадам настолько истощены, что медики удивились, как она вообще прожила с ними так долго. Однако печень усопшей оказалась цела и невредима, чего в случае отравления не наблюдалось бы. Французский король известил об этом Его Величество и лорда Арлингтона срочным письмом, а также сообщил, что отправляет в Англию маршала Бельфона, дабы тот передал Карлу II его соболезнования и вручил подробный отчет, в правдивости которого торжественно клянутся все лица, присутствовавшие на процедуре вскрытия.

Госпожа Фэншоу поднесла вышивку к окну гостиной.

– Чем дальше, тем хуже. Не лев получился, а какая-то клякса. А в углу что? Кровь?

Мария опустила голову и уставилась на собственные колени:

– Я уколола палец, мадам.

– Надо было вышивать с наперстком. А ты еще и дождалась, когда кровь засохнет!

– Я не подумала… Извините.

С ног до головы в траурных одеждах, мать нависала над девочкой, будто черная тень. Госпожа Фэншоу дала Марии пощечину. Та вскрикнула – и от боли, и от неожиданности.

– Тот, кто обходится без розги, губит ребенка, – мрачно изрекла мать. – Распускай вышивку и начинай все сначала. Мы же хотим польстить твоему деду, а не оскорбить его. Он ведь обожает Калибана. – Госпожа Фэншоу издала резкий смешок. – Уж тебе ли не знать? Когда он ходит поглядеть на льва, непременно берет тебя с собой.

Мать быстрым шагом покинула гостиную. Скоро обед, и госпожа Фэншоу по привычке отправилась на кухню, чтобы не давать житья слугам, пока те не вынесут яства в столовую.

Мария сложила вышивку. Она терпеть не могла льва. К матери девочка испытывала более сложные чувства, и все же симпатии среди них не было, а уж любви и подавно.

Мария открыла корзинку для рукоделия и замерла с вышивкой в руке. Запустив вторую руку внутрь, она нащупала на дне отверстие в подкладке и дотронулась до знакомого бумажного кулька. Ханне Мария подмешала половину яда, взятого из тайника в стене. Осталось еще столько же.

Калибан или мать? Госпожа Фэншоу крупнее Ханны, а зверь еще больше. Может быть, мышьяка не хватит ни на ту, ни на другого.

Вдруг в голове Марии что-то щелкнуло, и она уронила вышивку в корзинку. Со всей возможной поспешностью девочка захлопнула крышку, будто запирая внутри самого дьявола. Поставив корзинку на полку в шкафу, она захлопнула дверцу.

Тут в гостиную вернулась мать:

– Вымой руки, дитя, а то опоздаешь к обеду.

– Да, мадам, – ответила Мария.

* * *

Не подозревая, что ее вскоре отвлекут, Кэт с головой погрузилась в собственный мир, состоящий из линий и пропорций, изгибов и углов, и провела там два часа. Это было спокойное, аскетичное место, лишенное всего, что делает жизнь утомительной.

Но внезапно с лестницы донеслись торопливые шаги, а потом в дверь постучали.

Тихонько выругавшись, Кэтрин положила перо на специальную рейку в нижней части чертежной доски. Она была в бюро одна: Бреннан отправился на стройку в Фенчерч, там возникла проблема с нехваткой черепицы. Если не обращать внимания на стук, непрошеный визитер рано или поздно уйдет, рассудила госпожа Хэксби.

Но вместо этого дверь распахнулась, и в комнату шагнул разодетый в пух и прах Марвуд: новый камзол, только что завитый парик…