Королевский двор Франции в эпоху Возрождения

Одним из самых известных и цитируемых сюжетов из памфлета является сцена, когда Карл IX, как настоящий выходец из рода купцов Медичи, не стесняется открыто торговать своей сестрой, предлагая ее тело не только Генриху Наваррскому, но также всем гугенотам Франции, всему наваррскому двору, оговаривая, что это тело уже проституировано и достойно только протестантов: «Царствовавший в то время король Карл [IX], который хорошо знал свою сестру…чтобы уговорить гугенотов, обманув и прельстив их ложным миром, заверял тысячей клятв, что отдает свою Марго не только в жены королю Наваррскому, но также всем еретикам королевства

»[1396]. Обращает на себя внимание и использование автором памфлета простонародного имени Марго, явно в уничижительном смысле, в расчете на то, что репутация распутницы и низкое происхождение иного и не могут предполагать.

Однако о чем нам говорит такое отношение к семье Валуа? Автор намеренно искажает действительность, на деле хорошо разбираясь в хронологии и сути событий, современником и очевидцем которых он явно являлся. Мы видим, что памфлетист искренне ненавидит ушедшую династию, и при внешнем противопоставлении Валуа и Бурбонов, на самом деле тесно связывает ее с Генрихом IV как ее продолжателем: король женат на представительнице порочной семьи Медичи, он вернул в Париж из Оверни бывшую жену, одну из Валуа, — даму с сомнительной репутацией, Маргариту, с которой поддерживает отношения, содержит официальную любовницу — маркизу де Верней, и имеет незаконных детей от разных женщин — т. е. ведет себя как разнузданный король-тиран, нарушая Божьи заповеди. Под стать королю и его двор, ведь известный мемуарист Пьер де Л'Этуаль отмечал в своих записях за 1608 г.: «При дворе говорили только о дуэлях, распутстве и публичных домах. Там были приняты игры и богохульства. Содомия, являющаяся самым мерзким из пороков, процветала при дворе

»[1397].

Такое положение вещей явно казалось настоящим содомом не только гугенотам, но также и католикам. В тексте памфлета вдруг неожиданно, для гугенотского автора (если автором считать д'Обинье), появляются хвалебные характеристики старшей сестры Маргариты, католической испанской королевы Елизаветы де Валуа, жены Филиппа II, — «весьма добродетельной и мудрой государыни

», а также герцога Генриха де Гиза, главного истребителя и противника гугенотов, — «молодого принца, храброго и отчаянного»[1398]

.

Взяв Маргариту как объект злой критики, наш автор, обличая ее, тем самым ставил под сомнение легитимность самого правящего монарха и его семьи. Но кому из гугенотов нужна была такая цель — умалить авторитет короля, который долгое время был одним из них и даровал долгожданный религиозный мир Франции и свободу вероисповедания в 1598 г.? И что из перечисленного доказывает, что автор — гугенот? На наш взгляд, почти ничего, если не считать отдельные эпизоды: описание упомянутого церемониального скандала в Нераке, — городе, где большинство членов двора Генриха Наваррского являлись гугенотами, и злых выпадов по поводу бегства Маргариты из восставшего Ажена в 1585 г., спровоцированного в том числе подручными Генриха Наваррского[1399].

Нам кажется, что автором вполне может быть католик. Или правильнее сказать, католик, которому очень бы хотелось, чтобы его приняли за гугенота. Идеальнее фигуры для имитации среди гугенотских писателей, чем Агриппа д'Обинье, найти было трудно.