Королевский крест

— Потом наступили дни славы, месяцы упоительной охоты, самый величественный период в истории семьи Масан, — после короткой паузы ответила Клаудия. — Мы гоняли челов по Европе, мы рвали их на куски, мы упивались их кровью. Великие Дома не мешали: в тот момент они пытались свалить Церковь, натравливая на нее человских колдунов. Это была отличная атака на человскую цивилизацию, и наши действия были на руку Тайному Городу.

Увлеченный Роберто не отдавал себе отчет в том, что девушка рассказывает о войне с его предками, об убийстве его соплеменников. Сейчас Чернышев был на ее стороне.

— Мир зашатался, мы решили, что время пришло, и все кланы объединились для святой войны. — Клаудия презрительно усмехнулась. — Это сейчас Гангрелы и Треми уверяют, что всегда были верны Темному Двору. А в те времена они бились за власть на планете не менее жестоко, чем остальные. Мы поверили, что должны сменить челов, что Земля станет лунным миром, что наступит эпоха Масан. Мы поверили… Да и как мы могли не поверить? Ведь нас было много, каждый из нас гораздо сильнее чела, и в отличие от них мы сплотились — у нас была цель.

Девушка не сказала главного — масаны не просто сплотились, они осознали свою силу. Давнее разделение семьи на обособленные кланы было следствием образа жизни: вампирам надо пить кровь разумных и по возможности скрывать свое существование. Семья рассеялась по планете, масаны группировались вокруг наиболее населенных районов, образуя автономные органы управления и собственную аристократию. Единого властелина у вампиров никогда не было, каждый клан развивался самостоятельно и, несмотря на связи с остальными масанами и Тайным Городом, считал себя независимым племенем. Однако рано или поздно приходит понимание того, что, сложив пальцы в кулак, можно добиться многого. Собравшиеся вместе вожди неожиданно увидели, какие перспективы открывает объединение семьи, и в них взыграло честолюбие.

— Разумеется, мы не собирались истреблять челов, предполагалось оставить за ними довольно обширные автономные области. Но хозяевами на планете должны были стать масаны. До поры Великие Дома смотрели на наши действия благожелательно, а потом… — Девушка прищурилась. — А потом была кровавая баня, «сезон истинных чудес», во время которого человские Инквизиторы поставили Тайный Город на колени, и все перевернулось с ног на голову. Наша свобода стала одним из пунктов ультиматума, выставленного Великим Домам. Принятого ультиматума. Мы получили приказ отступить. — Клаудия грустно улыбнулась. — Мы осмелились ослушаться.

И разъяренные поражением гарки набросились на вампиров, как стая псов. Элитные воины Нави, нечувствительные к магии Крови, непригодные в качестве пищи, не умеющие не исполнять приказы князя. И если повелитель говорил: «Без жалости», гарки понимали его слова буквально. Роберто доводилось слышать о том кошмарном для масанов периоде, о «кладовых братской любви» и «купании в лучах славы», о Трибунале Крови и о белом франте Сантьяге — карающей длани князя Темного Двора. И любой масан, которому удалось пережить те события, заходился от ненависти при одном упоминании проклятого имени.

— Я думаю, помимо человского ультиматума, у Великих Домов был еще один повод для борьбы с нами, — продолжила Клаудия. — Ведь если доминирующей на планете станет раса из Тайного Города, ему придет конец. Даже сотрудничая с челами во время войны с гиперборейцами, Великие Дома продолжали скрывать свое местонахождение. Тайна гарантирует независимость, а независимость — свободу. И они никогда не допустят, чтобы положение изменилось.

— А как же Инквизиторы? Они ведь знали, где находится Тайный Город.

— Великие Дома потребовали гарантий сохранения статус-кво, и церковники очень быстро уменьшили количество знающих истину челов.

— Политика, — пробормотал Чернышев.

— Да, политика… — Девушка откинулась на подушку и заложила руки за голову. — Возможно, у нас был шанс. Инквизиторы здорово потрепали Великие Дома, и мы сражались с ними на равных, но проклятому Сантьяге удалось перетянуть на свою сторону Треми и Гангрел. Это послужило началом Раскола, идеологом которого стал Лазарь Гангрел, в то время еще очень молодой, но уже авторитетный воин. Он провозгласил принципы самоограничения, призывал соблюдать режим секретности и подчиниться Великим Домам.

— Он рисковал, — хмыкнул Роберто, любуясь лежащей рядом девушкой.