Королевский наряд

Хотеть – это почти иметь. Когда он добрался до города, последний поезд ушел. Он договорился, в гостинице и вышел пройтись. Улица была широкая, позади домов бежал ручей. Стояла такая тишина, что слышен был шорох воды по ступенчатому ложу. На зеленой лужайке паслись три стреноженные лошади. С краю лужайки стояли огромные весы для взвешивания шерсти. Малютка Джон подошел поближе, посмотрел, как вешают шерсть. И хотя весовщик не очень ему приглянулся – продувной, видать, тип, – Малютка Джон с ним разговорился. А тот, кстати сказать, занимался не только шерстью: он еще был тамошний портной. «Да, красавец, – сказал он, придирчиво оглядев Джона, – хороший был костюмчик, только сейчас он доброго слова не стоит. Не обижайся, я портной и знаю, что говорю», – сказал он в заключение. Догадываешься, чем это кончилось? Этот хитрюга-портной смекнул, что перед ним зеленый, неопытный юнец. Он особенно внимательно выслушал рассказ Малютки Джона о старом землекопе. «Королевский наряд! – воскликнул он, и на лице его расцвела улыбка. – Какое совпадение! У меня есть костюм аккурат из этой материи. Я его шил для бедняги Джеймса упокой, господи, его душу. За гинею уступлю. Погоди, покажу»! И сразу вынес костюм, словно держал его наготове. Может, так оно и было. Даже Малютка Джон разглядел, что это был страх господний, а не костюм: словно с мясника сорвали фартук, обмакнули его в яичный желток и еще сполоснули в лохани с кровью. И Малютка Джон отрицательно помотал головой. «Ты сразу подрастешь на десять футов, – пообещал портной. – Померяй!» В темной каморке оказалось зеркало, и Малютка Джон не устоял перед портным – да и перед костюмом тоже. И он вроде бы сразу переменился! Зеркало не смогло вместить всего его с головы до пят – было отчего возгордиться. А вдруг, подумал Малютка Джон, костюм и впрямь мне поможет? Он вышел из каморки, не снимая его. Горделиво прошелся по комнатам, помахивая терновой тросточкой, которую ему всучил хитрый портной. «Это чтоб на жену была управа», – сказал тот, потирая руки. «У меня нет жены», – буркнул Малютка Джон, озадаченно поймав себя на том, что думает о Норе. «Ну, тогда для самообороны», – сказал портной и, едва Джон ступил за порог мастерской, проворно закрыл за ним дверь.

С этой минуты костюм стал оказывать свое могущественное действие – на всех, кроме Джона. Скучные физиономии, торчавшие в окнах, оживлялись, двери распахивались. Городишко словно воспрянул ото сна. Как вкопанный, застыл посреди дороги натрудившийся за день фермер и во все глаза уставился на проходившего мимо Малютку Джона, а потом из последних сил стал унимать своего пса, который рвался схватить его за прекрасный костюм. Вдобавок одна старуха крикнула другой: «Провалиться мне, это одежа, которую не взял Джеймс Малруни!» Джон похолодел. Но вот какое дело: хоть ему и было не по себе в нем, а снять его он не хотел. Продолжал ходить в королевском наряде. И всю дорогу до Дублина, а от Дублина до его угольного города на него все пялили глаза, смеялись ему в лицо. В своем же городе его знал каждый и каждый тыкал в него пальцем, и смеху еще прибавилось. Под общий гогот он и заявился домой, и тут, говорила бабушка, началось самое интересное.