Королевский порок

– Могу только перечислить известные мне факты. В пятницу вечером Олдерли выпивал с человеком, известным под прозвищем Епископ. У этого Епископа есть какая-то связь с Уоллингфорд-хаусом, а значит, и с герцогом. Кроме того, господин Милкот подозревает, что именно Епископ приводит толпы недовольных на Пикадилли, к ограде Кларендон-хауса. Я видел его там собственными глазами. А еще вчера днем я заметил Епископа здесь, в Уайтхолле. Он стоял у главных ворот.

Чиффинч нахмурился.

– То есть он за вами следил?

– Возможно. Я тогда шел от Кларендон-хауса через парк. Я мог и не заметить слежки – на прохожих я особого внимания не обращал. – Тут я запнулся в нерешительности. – А может, Епископ приходил сюда по другому делу.

Мы с Чиффинчем молча глядели друг на друга. Никто из нас не счел нужным говорить вслух об очевидном: как раз вчера герцог Бекингем посетил Уайтхолл, стремясь продемонстрировать всем, что он снова в фаворе.

– Кто такой этот Епископ? – спросил Чиффинч.

– Пока не знаю, сэр, – ответил я и продолжил, не давая ему возможности меня перебить: – А еще я нашел доказательства того, что недавно Олдерли разжился большими деньгами. Перед самой гибелью он погасил закладную на дом в Фэрроу-лейн и купил много новой одежды. Возможно, он также намеревался вступить в брак.

– И кто же невеста?

Я пожал плечами:

– Не могу сказать. Но сам факт заслуживает внимания. Напрашивается вывод, что его финансовое положение стало устойчивее, чем раньше. Полагаю, Олдерли собирался ухаживать за богатой наследницей.

Чиффинч кивнул. У меня язык не поворачивался сказать, что деньги под залог дома Олдерли ссудила леди Квинси – обстоятельство, о котором она по неясным причинам не сочла нужным мне сообщить. Ревность нашептывала мне, что эта женщина, похоже, скрыла от меня, насколько тесно она общалась с пасынком. Однако я рассудил, что справедливее будет сначала побеседовать с леди Квинси, а потом уже делиться с Чиффинчем своими подозрениями. Нужно дать ей шанс объясниться. При одной мысли, что у меня появился повод для визита к этой женщине, сердце забилось быстрее.

Пока Чиффинч не догадался спросить, кто залогодержатель, я продолжил:

– И это еще не все, сэр. Взгляните.

Расстегнув пряжки на ремешках сумки Олдерли, я достал сломанную шкатулку, которую обнаружил в его квартире. Я поставил ее на стол перед Чиффинчем, затем вынул из кармана ключ и положил его рядом.

Чиффинч ничего не сказал, однако на секунду его глаза открылись чуть шире – едва уловимое движение лицевых мускулов.

– Что это? – спросил он.

– Сегодня утром лорд Кларендон рассказал мне, что потерял точно такую шкатулку. Его светлость описал пропажу в подробностях. При этом он упомянул, что около недели назад застал Олдерли в своем кабинете. Господин Милкот привел его на половину, где расположены личные покои, чтобы показать ему коллекцию картин, но затем секретарь лорда Кларендона вынужден был отлучиться. Олдерли сказал его светлости, что заблудился.

– Ах вот как. – Чиффинч отправил в рот новую виноградину. – Значит, лорд Кларендон думает, что шкатулку украл Олдерли?

Я кивнул.

– Его светлость сказал вам, что было внутри? – спросил Чиффинч, засунув за щеку следующую виноградину.

– Нет. Однако сразу после этого разговора я отправился на квартиру к Олдерли, чтобы обыскать ее как следует. Как видите, шкатулку я нашел. Она валялась на полу в спальне Олдерли. Но я опоздал. Кто-то добрался до нее первым.

Не переставая жевать, Чиффинч взял шкатулку и принялся разглядывать. Подняв крышку, он спросил таким спокойным тоном, будто речь шла о сущем пустяке:

– Кто сломал замок? Вы?

– Ну разумеется, нет, сэр. – Я попытался изобразить благородное негодование, но Чиффинча, похоже, не убедил. – В понедельник, осматривая тело Олдерли, я нашел в его кармане ключ от этой самой шкатулки. Зачем мне ломать замок?

– Значит, шкатулка была пуста? – продолжал допытываться Чиффинч. – (Я кивнул.) – И кто же ее открыл? – Вдруг его голос зазвучал резче. – Может, все-таки вы?

– Нет, сэр. Клянусь.

Некоторое время Чиффинч испытующе глядел на меня, затем вздохнул и потянулся за очередной виноградиной.

– Тогда кто же это сделал?

– Олдерли незачем было взламывать замок. Возможно, шкатулку открыл Епископ. Я расспросил мальчика, который его видел.

– Какого мальчика? – сердитым тоном спросил Чиффинч.

– Сынишку плотника, который арендует первый этаж дома Олдерли. Мальчик сказал, что в понедельник вечером Епископ вернулся. Сразу бросалось в глаза, что в квартире что-то искали, при этом даже не стараясь замести следы. Все перевернуто вверх дном. Это явно не ограбление – во всяком случае, в привычном смысле этого слова. У Олдерли много ценных вещей, но их не тронули. Остается предположить, что Епископ искал шкатулку, а когда нашел, похитил ее содержимое.

Чиффинч больше не смотрел на меня. Взяв шкатулку, он поворачивал ее то в одну сторону, то в другую, разглядывая узор на крышке. Поставив шкатулку обратно на стол, он взял ключ.

– Можете разобрать, что здесь за буквы, Марвуд?

– Нет, сэр.

Отложив ключ, Чиффинч выплюнул косточки и сунул в рот новую виноградину.