Королевство пепла (ЛП)

Спустя несколько минут молчания она сказала Дорину:

— Мне жаль твоего отца.

Холодный ветер стряхнул пряди волос с его лба.

— Мне тоже, — кивнул он, положив руку на рукоять Дамариса.

Рядом с ними Шаол молчал, время от времени посматривая на короля. Он присматривает за Дорином. Как и всегда, догадалась Аэлина.

Их группа прошла ракинов, и птицы увидели их и обнаружили Лоркана, Фенриса, Гавриэля и Элиду, ожидающих у края палаток.

Шаол и Дорин пробормотали что-то о сборе других членов королевской семьи и отошли.

Аэлина осталась рядом с Рованом, когда они подошли к их двору. Фенрис оглядел ее с ног до головы, ноздри раздулись, когда он почувствовал ее запах. Он отшатнулся, ужас охватил его лицо. Гавриэль только побледнел.

Элида ахнула.

— Ты сделала это, не так ли?

Лоркан напрягся, как будто почувствовал изменения, которые произошли с ней:

— Ты… ты не человек.

Рован зарычал в предупреждении. Аэлина только посмотрела на них, людей, которые так много дали и решили последовать за ней сюда. Они все еще могли умереть. Добиться успеха, и все же потерпеть неудачу.

Эраван остался. Его армия была здесь.

И не было ни Огненосицы, ни Ключей Верда, ни Богов, которые могли бы им помочь.

— Они ушли? — тихо спросила Элида.

Аэлина кивнула. Она объяснит позже. Объяснит всем им.

Богоубийца. Вот кем она была. Богоубийца. Она не жалела об этом. Ни на одно мгновение.

Элида спросила Лоркана:

— Ты… чувствуешь ли ты что-то другое?

Отсутствие богов, которые следили за ними.

Лоркан всматривался в деревья над головой, словно читая ответ в их запутанных ветвях. Как будто ища там Хэлласа.

— Нет, — признался он.

— Что это значит, — размышлял Гавриэль, первые лучи солнца осветили его золотые волосы, — что они исчезли? Существует ли адское царство, трон которого сейчас пустует?

— Слишком рано для такого рода философской ерунды, — сказал Фенрис и улыбнулся Аэлине, что не совсем соответствовало выражению его глаз. В них был упрек — не ее выбора, а того, что не сказала. Он все еще пытался пошутить.

Обречен — эта милая, волчья улыбка может быть существует последние дни.

Возможно, все они сейчас проживают последние дни. Из-за нее.

Рован прочитал это в ее глазах, на ее лице. Его рука сжала ее талию.

— Давай найдем остальных.

Стоя в одной из прекрасных военных палаток кагана, Дорин держал руки перед огнем, который он развел и поморщился.

— Эта встреча могла бы пройти лучше.

Шаол, сидящий у огня с Ирэн на коленях, играл косичкой жены.

— Действительно, могла быть лучше.

Ирэн нахмурилась.

— Я не знаю, как она не ушла и не оставила всех их гнить. Я бы так и сделала.

— Никогда не стоит недооценивать силу вины, когда дело доходит до Аэлины Галантии, — сказал Дорин и вздохнул. Огонь, который он вызвал, затрепетал.

— Она запечатала Врата Вэрда, — Ирэн нахмурилась. — Самое меньшее, что они могли сделать, это быть благодарными за это.

— О, я не сомневаюсь, что они благодарны, — сказал Шаол, продолжая хмуриться. — Но факт остается фактом: Аэлина обещала одно, а сделала наоборот.

В самом деле. Дорин не знал, что думать о выборе Аэлины. Или о том, что она не рассказала им — об обмене Эравана на Элену. Боги предали ее по очереди.

И тогда Аэлина уничтожила их за это.

— Типично, — сказал Дорин, пытаясь разрядить обстановку, и потерпел неудачу. Какая-то его часть все еще чувствовала, будто он был в том месте.

Особенно, когда от него отказались.

Магия, которая ощущалась бездонной только вчера, теперь имела очень реальную, очень прочную точку истощения. Да, дар велик, но он не думал, что когда-нибудь снова сможет разрушать стеклянные замки или вражеские цитадели.

Он еще не решил, было ли это облегчением.

По крайней мере, у него больше силы, чем у Аэлины. Одаренный, так это называлось. Аэлина сожгла каждый уголек своей магии. Теперь у нее было только то, что осталось от того, что Мэла дала ей, чтобы запечатать врата — чтобы наказать богов, которые предали их обоих.

Идея этого все еще вызывала у Дорина тошноту. И воспоминание о том, что Аэлина выбросила его из того места, заставило его стиснуть зубы. Не ее выбор, а выбор отца….

Позже, он подумает о своем отце позже. А лучше никогда.

Его безымянный отец, который пришел за ним в конце концов.

Шаол не спрашивал об этом, не давил. И Дорин знал, что когда он будет готов поговорить об этом, его друг будет ждать.

Шаол сказал:

— Аэлина не убила Эравана. Но по крайней мере Эраван никогда не сможет привести своих братьев. Или воспользоваться ключами, чтобы уничтожить нас всех. У нас это есть. Она — вы оба это сделали.

По крайней мере не было больше ошейников. Не было больше комнат под темной крепостью, где их держали.

Ирэн провела пальцами по каштановым волосам Шаола, и Дорин попытался побороть боль в груди при виде этого. При виде любви, что так свободно текла между ними.

Он не обижался на Шаола за его счастье. Но он не мог остановить острую боль в его груди каждый раз, когда он их видел. Каждый раз он видел целителей Торре и хотел, чтобы Сорша была среди них.

— Таким образом, мир был спасен лишь частично, — сказала Ирэн. — Лучше, чем ничего.