Королевство пепла (ЛП)

Однако Аэлина отвернулась, прекратив эту тихую беседу, обследуя пещеру.

Время. Требовалось время для ее исцеления. Он знал это, даже если его Огненное Сердце будет притворяться.

Глава 37, часть 2

Итак, Рован тоже посмотрел вокруг. За гробницей, за саркофагом и сокровищем, открывалась арка в другую комнату. Возможно, еще одна гробница или выход.

— У нас нет времени, чтобы искать выход, — пробормотал Рован, когда она вошла в гробницу. — И пещеры остаются более безопасными, чем поверхность.

— Я не ищу выхода, — сказала она спокойным, невозмутимым голосом. Она наклонилась, разбрасывая горсти золотых монет с лица забытого короля. — Нам нужно будет финансировать наши путешествия. И боги знают, что еще.

Рован выгнул бровь.

Аэлина пожала плечами и сунула золото в карман плаща.

— Если бы не жалкий звон, который я слышала из вашего кошелька с парой монет, не указывал, что у вас мало средств, я бы не остановилась.

Эта искра черного юмора, насмешка… Она пыталась. Ради него или других, может быть ради нее самой, она пыталась.

Он не мог предложить ей меньше. Рован склонил голову.

— Мы действительно остро нуждаемся в пополнении нашей казны.

Гавриэль кашлянул.

— Знаешь, это принадлежит мертвым.

Аэлина добавила в карман еще горсть монет, кружась вокруг могилы.

— Мертвым не нужно покупать место на корабле. Или лошадей.

Рован одарил Льва ухмылкой.

— Ты слышал леди.

Они увидели вспышку в том месте, где Фенрис обнюхивал сундук с драгоценностями, а затем там появился мужчина. Его серая одежда была целой — в лучшей форме, чем опустошенный взгляд.

Аэлина сделала паузу.

Горло Фенриса задрожало, словно пытаясь вспомнить, как говорить. Затем он хрипло сказал:

— Нам нужно больше карманов.

Он похлопал по своему карману.

Губы Аэлины изогнулись в улыбке. Она моргнула три раза.

Фенрис моргнул один раз в ответ.

Код. Они создали безмолвный код для общения, когда ему было приказано оставаться в форме волка.

Чуть-чуть улыбаясь, Аэлина подошла к мужчине с золотыми волосами, бронзовой кожей. Она молча раскрыла свои руки.

Позволив ему решить, желает ли он контакта. Если он может это вынести.

Так же, как Рован позволил ей решить, хочет ли она прикоснуться к нему.

Фенрис тихо вздохнул, прежде чем он обнял Аэлину, дрожа. Рован не мог видеть ее лицо, возможно, и не нужно было, так как ее руки сжали куртку Фенриса, так сильно, что костяшки побелели.

Хороший знак — небольшое чудо, которое каждый из них желал, было всего лишь прикосновением. Рован напомнил себе об этом, даже когда какая-то внутренняя мужская часть его напряглась при контакте. Территориальный ублюдок Фэ, она когда-то называла его. Он сделал все возможное, чтобы не подтвердить этот титул.

— Спасибо, — сказала Аэлина, ее голос был сам не свой, что заставило грудь Рована расколоться еще больше. Фенрис не ответил, но из-за страданий на его лице, Рован не знал, было ли все в порядке.

Они отстранились, и Фенрис прижался к ее щеке.

— Когда ты будешь готова, мы сможем поговорить.

О том, что они пережили. Прояснить все, что произошло.

Аэлина кивнула, выдохнув.

— Тоже самое.

Она продолжила собирать золото в свои карманы, но оглянулась на Фенриса, его лицо было вытянутым.

— Ты принес мне клятву на крови, чтобы спасти свою жизнь, — сказала она. — Но если ты этого не хочешь, Фенрис, я… мы сможем найти способ освободить тебя…

— Я хочу этого, — сказал Фенрис, никаких следов его обычного самодовольства. Он взглянул на Рована и склонил голову. — Для меня большая честь служить этому двору. И служить тебе, — добавил он Аэлине.

Она махнула рукой, хотя Рован не мог не отметить блеск в ее глазах, когда она наклонилась, чтобы собрать больше золота. Дав ей мгновение, он подошел к Фенрису и обнял его за плечо.

— Хорошо, что ты вернулся, — он добавил, запнувшись на слове, — брат.

Потому что это было так. Раньше не было, но то, что Фенрис сделал для Аэлины… Да, брат был тем самым словом, каким Рован назвал бы его. Даже если у Фенриса был собственный…

Темные глаза Фенриса мерцали.

— Она убила Коннэла. Она заставила его вонзить нож в его собственное сердце.

Жемчужно-рубиновое ожерелье рассыпалось от пальцев Гавриэля.

Температура в гробнице поднялась, но не было вспышки пламени, не было вихря огней.

Как будто волшебство Аэлины резко всколыхнулось, только чтобы снова сдержаться.

Но Аэлина продолжала набивать карманы золотом и драгоценностями.

Она тоже была свидетелем этого. Этой бойни.

Но именно Гавриэль тихо приблизился, несмотря на драгоценные камни и золото на полу, и сжал плечо Фенриса.

— Мы позаботимся, чтобы все долги были выплачены.

Лев никогда не произносил такие слова — не о своей бывшей королеве. В глазах Гавриэля вспыхнула ярость. Печаль и ярость.

Фенрис вздохнул и отступил, с потерей на лице, смешанной с чем-то, что Рован не смог распознать. Но сейчас не время спрашивать, выяснять.