Королевство Русское. Книга первая. Андрей Юрьевич

Андрей Юрьевич попил кофейку, одел сапоги резиновые, всё же всю ночь ливень полоскал, и не забыв прихватить телефон, двинулся по дороге к своротке. Шаги при этом считал. На военной кафедре ещё учили, сто лет назад, что нужно пройти десять шагов в обычном темпе, замерить, разделить на десять и получишь надёжный эталон длинны. У Виноградова тогда получилось семьдесят два сантиметра, ну, с тех пор за пятьдесят лет не подрос. Так что, разделив километр на семьдесят два, Андрей Юрьевич получил тысяча триста девяносто шагов. Шагал, считал шаги и здоровался с редкими аборигенами… Не так давно купил дом новый в одном селе и теперь летний отпуск там проводит. Сельчане шли к магазину. Он в девять открывался, и туда в это время хлеб привозят.

Один раз Виноградов сбился, хорошо возле большой берёзы на обочине дороги он останавливался, поздороваться с женщиной — соседкой напротив, что обгоняла его на велосипеде, и тогда заполнил, что шагов ровно девятьсот прошагал уже. Пришлось вернуться к берёзе. Своротка получилась на тысяче триста шагов. Почти угадал. Андрей Юрьевич сошёл на неё сразу по голень в лужу залез и по краешку, по краешку, добрёл до берега озера. По дороге пытался вспомнить, чему там синус угла в тридцать примерно градусов равен. Как посчитать расстояние от дома до того места, где дорога в озера упирается? Эх, память не та, но кажется — одна вторая.

А потом вспомнил, что телефон в руке, забил данные и получил, что гипотенуза получается как раз километр. Ничего на удары молнии именно в это место не указывало. Может при грозе воздух влажный и скорость звука больше? Андрей Юрьевич прошёл ещё метров двадцать вдоль берега озера и… Это было чудо. Прямо, чудо чудесное. Словно инопланетяне прилетели и нарисовали это на земле. Даже сравнивать не с чем. Эдакая снежинка белая на фиолетовом фоне. Нет. Снежинка не подойдёт. Водоросль в аквариуме у него в детстве была такая, только зелёная. Названия не вспомнить. Да и не надо. Красота. Виноградов стал фотографировать эту белую водоросль на фиолетовой траве и уже предполагал, что и в самом деле выложит в интернет, пусть люди любуются и удивляются. Водорослей было несколько, но они почти из одного центра вырастали. К нему нафотографировав несколько десяток снимков Андрей Юрьевич и направился. Пришлось на одну из молний наступить и она рассыпалась от прикосновения сапога, ясно, что это просто пепел.

Последние пару метров уже пришлось идти по сгустку эти водорослей, при этом подошва сапога начала греться. Профессор встал на одну ногу, чтобы посмотреть не расплавилась ли подошва и тут почва под ним провалилась и навстречу ему полыхнула волна жара, невыносимого жара.

Событие второе

Ab exterioribus ad interiora

От внешнего к внутреннему.

Дом опять трясло. Как-то по-другому. А ещё его выстудило прилично. Холодно? Нет, не совсем подходящее слово. Свежо. Вот, оно самое. И ещё сквозняк. По лицу, не укрытому одеялом, ветерок холодный гуляет. Как же это так. Чтобы в доме сквозняк устроить это нужно и дверь открытой оставить и окно распахнуть… А ведь это невозможно. Дом-то Андрей Юрьевич не сам строил, купил. Так этот горе мастер, что его воздвигал, поставил на окна решётки, нет, это нормально, и даже более того, всё грамотно сделал, поставил их между рамами. Только обе рамы открываются наружу. Петли перепутал или чего уж там этот мастер натворил, Виноградов не понимал. Скорее всего, просто решётки ставил позже и про то, что теперь окна не открыть, не подумал.

Андрей Юрьевич несколько раз хотел перевесить внутренние рамы на окнах, но то комары, то мухи, то полчища перелётной тли осенью, решимость профессора поупражняться в столярном искусстве снижали до минимальных значений, а иногда и до отрицательных. Это когда поздней осенью в дом в ясные дни с улицы мухи лезли. Хотелось тогда окна насмерть законопатить.

Виноградов попытался собраться с мыслями, он не помнил, как вернулся домой с того места, куда лупили молнии. Жар, пахнувший в лицо, помнил, как проваливается под землю помнил… В ад, наверное? Не смешная шутка. А как попал домой нет, не помнил. Обжёгся, должно быть. Лицо болит, и руку левую печёт. Он поди этой рукой за горячий край той ямы схватился и выскочил из неё в последний момент. Один раз с ним такое было уже. Испытывали они на алюминиевом заводе новый миксер с вакуумным переливом и миксер температуру не держал. Андрей Юрьевич доцент тогда всего лишь и кандидат технических наук полез наверх проверить, как он утеплён, залез, сделал пару шагов убедился, что засыпан молотым шамотом свод хорошо, сделал ещё шаг и наступил на крышку, и крышка в своде провалилась, не, не провалилась, а вертанулась. Это же просто круглая пластина, закрывающая круглое же отверстие. Ну и бухнулся он туда. А ведь в миксере под восемьсот градусов. Так в себя пришёл Андрей Юрьевич уже на полу возле миксера, сидит и на обожжённые ладони дует. Видимо оттолкнулся ими от кромки и выскочил, а вот как спускался с миксера в памяти вообще не осталось.