Королевство слепых

– Ладно, вот тебе вопрос, – сказала Рут. – Вопрос, который философы задавали не одно столетие. Что бы ты предпочел – пустую голову или пустой орех?

– Господи Исусе, – прошептала Рейн-Мари; она выглянула из кухни посмотреть на собравшихся гостей. – Что мы наделали?

– А-а-а, вековой вопрос, – сказал Стивен Горовитц, сидевший рядом с Рут на диване. – Кажется, Сократ задавал его своим ученикам.

– Это был Платон, – сказала Рут.

– А вот и нет.

– А вот и да.

– Я думаю, – сказал Арман Рейн-Мари, – нам теперь нужно приглядывать за двумя новыми всадниками Апокалипсиса.

– Он же твой крестный, – сказала она. – Это была твоя идея пригласить его познакомиться с Рут.

– Я вроде думал, они будут нейтрализовывать друг друга.

– На мой взгляд, это Годзилла встречается с Мотрой, – сказал Габри, войдя в кухню, чтобы снять с подноса запеченный на огне багет с пармезаном, который они готовили. – Токио грозит опасность. Кстати, мы и есть Токио.

– Вот ты где, Арман, – сказал Стивен, когда они вернулись в гостиную. – У меня к тебе несколько вопросов.

– О пустом черепе, – сказал Арман.

– Нет, я не об этом. Хотя ответ правильный. – Старик посмотрел на закуски на блюде и спросил: – Икра?

– Они провинциалы, – сказала Рут. – Заходите ко мне попозже. У меня есть маленькая баночка и охлажденная бутылка «Дом Периньон».

– Которые она увела у нас под Новый год, – пробормотал Оливье, все еще продолжавший кипеть.

– Баночка с икрой открыта, – сказала Клара. – Может, этого хватит, чтобы ее убить.

– Ты говоришь про ту, которую сама взяла, – произнесла Мирна. – Мы ее съели на следующий день с рублеными яйцами на тосте.

– Ах да. Бог с ним.

Стивен протянул свой стакан, и Арман наполнил его.

– Ты знаешь, о чем я хочу попросить.

– Я попрошу Жана Ги объяснить, – сказал Арман, догадавшись, о чем пойдет речь. – Он возглавляет отдел по расследованию убийств. Он своим умом до этого дошел.

Жан Ги чувствовал себя не в своей тарелке, и не только потому, что Роза сидела у него на коленях. Рядом с ним, расположившись на согнутой в локте руке, Оноре, зачарованный уткой, смотрел на Розу, которая бормотала «фак, фак, фак».

Потом Жан Ги услышал другой голос, повторявший это слово.

Его глаза широко раскрылись, и он посмотрел на Анни, которая уставилась на их сына.

Его первое слово.

Не «мама». Не «папа».

– Ш-ш-ш, – сказал Жан Ги, но теперь уже и остальные услышали странное эхо из кресла.

– Я думаю, – сказала Анни, – пора его искупать. – Она подошла и подняла сына.

И в этот момент Оноре прорвало на один громкий, протяжный «Фа-а-к!».

Даже у Розы вид, казалось, стал испуганный, правда с утками такое нередко происходит.

– Мм… – сказала Рейн-Мари и посмотрела в камин, а Арман поднял глаза к потолку – штукатурка вдруг показалась ему такой привлекательной.

Рут удовлетворенно ухнула, а Стивен сказал:

– Вот умница, Рей-Рей. Объясни им.

Арман опустил глаза и посмотрел на крестного:

– Прекрасно. Merci.

– Только у тебя, мой дорогой, мог появиться внук, более всего подверженный влиянию кряквы.

– Она кряква? – спросила Клара у Рут, которая пожала плечами и сделала большой глоток из стакана Стивена.

– Все, мы уходим, – сказала Анни, а Оноре на ее руках, обратив внимание на реакцию, которую вызвало его первое слово, орал его все время, что его несли по коридору.

– Слава богу, – вздохнула Рейн-Мари.

– Легкие у него на славу, – сказал Стивен.

Бовуар старался не замечать плотно сомкнутых губ Клары, Мирны, Габри и Оливье. Даже у Армана и Рейн-Мари на губах играла улыбка.

– У вас были вопросы, сэр? – спросил у Стивена Жан Ги.

Прошел день со времени ареста Бернара Шаффера и Гуго Баумгартнера. Одного – за мошенничество, другого – за убийство.

– Гуго. Что случилось? Я могу понять схему, – сказал Стивен. – Но я не знаю подробностей. Он был не просто моим наемным служащим. Старшим вице-президентом. Я ему доверял. Вероятно, я старею.

– Уже давно, – сказала Рут.

– Я могу вам рассказать бо́льшую часть того, что случилось, – сказал Жан Ги.

Все навострили уши.

Даже Мирна, которая уже и так знала. Арман ей рассказал. А она доверительно рассказала Кларе. Которая доверительно рассказала Габри, который немедленно сообщил все Оливье, заставив его поклясться, что тот никому-никому. Оливье тут же поделился с Рут в обмен на хрустальный графин, который она тоже унесла в канун Нового года.

– Да, – сказала Клара. – Пожалуйста, расскажи нам.

– Эта идея родилась, когда Энтони сдал Шаффера. Шаффера уволили, а Энтони Баумгартнера лишили лицензии, – сказал Жан Ги.

– Первоначальная мошенническая схема, – сказал Стивен.

– Да. Гуго знал, что Энтони не виноват, но еще он знал: репутация брата подмочена. Улица, как у вас это называется, считала, что Энтони Баумгартнер тоже участвовал в схеме и только высокое положение в фирме его и спасло. Они считали, что он так же запачкался, как Шаффер. Гуго увидел возможность для себя. Он поговорил с Бернаром Шаффером, который явно был мошенником, и предложил устроить его на работу в «Сберкассу» в обмен на некоторые услуги.

– Именно Гуго написал рекомендательное письмо для банка, – сказала Мирна. – А не его брат.