Королевство смерти

— Когда я впервые попала в Голливуд, у меня была возможность встречаться с многообещающим молодым актером. Я отказалась. Я отказывалась от дешевых романчиков. И оповестила о том всех и вся — отказываюсь. Это могло положить конец моей карьере — ведь я ссорилась с боссами студий, — но съемки картины были как раз на середине. Меня не могли выставить до их окончания. И так уж получилось, что я за свою роль была номинирована на награду Академии. После этого со мной и заключили контракт. В нем говорилось, что не будет никаких дурацких публичных акций, никаких романов на публику, никаких дешевых штучек. Все упоминалось в контракте. Это ясно? Вчера после прибытия сюда выяснилось, что мои драгоценности исчезли. Я видела, как таможенник укладывал их в чемодан и запирал его. Но когда я в номере открыла чемодан, их там не оказалось. Мне вернули их в то время, когда я терпеливо отвечала на вопросы одной вашей сопливой коллеги — вы ее знаете. Я открыла пакет в ее присутствии. Результат вам известен. — Она стиснула пальцами спинку дивана. — Я считаю, что драгоценности были украдены. Я не имею представления, почему их вернули. Но могу предположить. Если такая мистификация организована моей студией, то это нарушение моего контракта, и я порву его так быстро, что вы и опомниться не успеете. — Она незаметно перевела дыхание. — Надеюсь, это ясно?

Все разразились смехом, сопровождаемым аплодисментами. Тем не менее атмосфера была наполнена откровенным недоверием.

— Эприл, могу ли я задать вопрос? — В первом ряду поднялась девушка-репортер.

— Да.

— Собираетесь ли вы выходить замуж за виконта де Баллинкорта, которого видели вместе с вами на Каннском кинофестивале?

— Боюсь, что этот молодой человек питает любовь только к моим доходам, — с иронией ответила Эприл.

— Грубо! — сказал кто-то.

С задних рядов донесся свист.

Лицо Эприл чуть отвердело, но она продолжала улыбаться.

— Как говаривал мой отец: «Когда тебя освистывают, можешь быть уверена, что к твоему интеллекту это не имеет отношения». Боюсь, что восприняла вас слишком серьезно, леди и джентльмены. В игру вступает Грингласс. Я же возвращаюсь к светским обязанностям. Взятка — скотч, бурбон, виски и водка — ждет вас в соседней комнате. — Она вежливо улыбнулась. — Не думала, что встреча с вами доставит мне большое удовольствие, леди и джентльмены, — и она в самом деле не доставила!

Довольные, что пресс-конференция подошла к концу, толпа репортеров с той поспешностью, которую требовала вежливость, направилась к столу со «взятками». Лишь один мужчина, который стоял в дверях, не снялся с места. Это был высокий, худой молодой человек в светло-сером летнем костюме — он стоял, протирая очки в толстой роговой оправе.

— Вам что-то было непонятно? — ехидно спросила Эприл.

— Я хотел сказать вам, что вы меня полностью убедили, — ответил Мейсон.

— По крайней мере, хоть до одного дошло! Приятно слышать. А я уж думала, что проиграла вчистую.

По лицу Траска скользнула легкая улыбка.

— Им хочется верить, что вокруг царит сплошное жульничество. Им хочется думать, что вы пытались обвести их вокруг пальца.

— Да черт с ними, с вашего разрешения, — буркнула Эприл.

— Мисс Шанд, меня зовут Мейсон Траск. У меня есть и другие причины, кроме вашего красноречия, считать, что кража была настоящей. Должен признаться, что пришел сюда, чтобы окончательно убедиться в этом. И мне бы хотелось объяснить вам, в чем дело. Может, вы мне поможете свести все воедино.

— Мейсон Траск! — воскликнула она. — Не вы ли автор романа «Фортуната»?

— Вполне возможно. — И снова беглая улыбка. — Думаю, что на этом наш разговор не завершится.

— Завершится? Да в последнее время, мой дорогой Траск, я только о вас и думаю. Я прочитала книгу, когда была в Европе. Протелеграфировала на студию, что хотела бы заняться ею, а мне ответили, что вы уже продали ее врагам. В моем контракте оговорено право на одну самостоятельную работу. И я хочу заняться «Фортунатой». С вашей помощью я могла бы этого добиться.

Мейсон был совершенно серьезен:

— Я помогу вам, если и вы мне поможете.

В дверях показался Грингласс.

— Выпивка вон там, сэр, — сообщил он.

— Закрой за собой дверь, Грингласс, — бросила Эприл. Мы с Траском — старые друзья.

5

Напряжение, владевшее Мейсоном, и то, что он не скрывал беспокойства и сжигавшего его гнева, не могло не привлечь к нему внимания.

Траск сидел вполоборота рядом с Эприл на диване, сцепив перед собой руки и не отрывая немигающего взгляда от узора ковра в нескольких футах от себя. Поскольку Мейсон не смотрел на Эприл, то не видел, какой интерес и сочувствие вызывает он у нее. Не заметил Траск, что актриса страдальчески сморщилась, когда он описывал ужасный конец Джерри Трасковера. Она даже коснулась его руки, но он не обратил внимания на этот ее жест.