Королевство Тени и Света (ЛП)

Я прищурилась и сказала очень тихо.

— Так и есть. Особенно когда мне не дают узнать финал. Я твоя королева. Я требую знать, что случилось с Зарой и её королём.

— Циклы. Вечно повторяются. Чем больше вещи меняются, тем больше они остаются прежними. Тебе лишь нужно посмотреть на вас с Бэрронсом, чтобы догадаться, как всё заканчивается. Если, конечно, что-либо когда-либо по-настоящему заканчивается, что в высшей степени спорно, — Парень с Мечтательными Глазами изобразил лёгкий насмешливый поклон и исчез.

Внезапно я тоже исчезла.

***

Вновь появившись, я тут же поняла, что я в Белом Особняке. Я уже была в данной комнате прежде — своеобразный огромный театр, но теперь эта комната стала бледной версией самой себя. Возвышенная платформа, на которой актеры исполняли свои драмы, была уже не золочёной и богато украшенной сценой, а сделанной из простого дерева. Алые шторы и ковры поблёкли и износились. Мерцающие люстры превратились в тусклые деревянные канделябры, некогда бархатные сиденья теперь сделались деревянными стульями из реек.

Белый Особняк был домом души Зары и короля, их любовь придавала ему форму. Без этой любви он стал всего лишь домом. С выключенным светом и холодным воздухом, лишённый страсти, лишённый их вечного присутствия.

Я двинулась вперёд и присела на один из шатких стульев в первом ряду. ПМГ никогда и ничего не делал просто так.

Мгновение спустя с потолка опустился старомодный экран проектора, развернувшийся и заполнивший собой сцену. Позади себя я услышала треск ожившего старого проектора, а воздух заполнился ароматом масляного попкорна. Я посмотрела вниз и обнаружила в своей руке упаковку мятных конфеток.

ПМГ — это реально нечто.

Фильм начал воспроизводиться, сначала белый экран с чёрной рамкой, затем появилась милая хижина на очаровательной поляне. В мире Зары была ночь, и за окнами её хижины плясали отсветы пламени.

— Полагаю, есть какая-то причина, по которой я здесь? — сухо произнёс Бэрронс позади меня.

Я запрокинула голову, улыбнулась ему и похлопала по сиденью рядом со мной.

— ПМГ перенёс тебя?

Он склонил голову набок.

— Это что, кино-вечеринка в Белом Особняке?

То, что он будет участвовать, если я попрошу — это свидетельство его любви. Он будет красить мне ногти, подстригать мои слишком длинные волосы, накладывать шины на мои поломанные кости и последует за мной на край вселенной. И я сделаю то же самое для него.

— Тише, кино начинается. Я сделала короля смертным. Он отправился к Заре. Я хочу знать, чем всё закончится.

— Полагаю, есть какая-то причина, по которой я здесь? — повторил Бэрронс ещё более сухо.

— Разве ты не хочешь знать, что случится?

— Этот высокомерный мудак достаточно долго усложнял наши жизни. Он выбыл из игры, и я не желаю видеть его вновь.

Тем не менее, он опустился на шаткий стул, который опасно застонал под его весом.

И мгновение спустя, когда в моей правой руке появилось ведёрко горячего масляного попкорна, я взяла руку Бэрронса в свою левую ладонь и откинулась на спинку неудобного стула, уставившись на экран с широко раскрытыми глазами и громко стучащим от предвкушения сердцем.

***

Зара стояла, глядя на мужчину на её пороге, и не могла поверить своим глазам.

Он пришёл.

Снова.

Как он смеет?

— Оук! Смеет! — сердито пискнула Т'Мурра.

Тысячи упрёков полыхали в глазах Зары.

Тысячи угрызений совести горели в глазах короля.

Затем он повесил свою тёмноволосую голову и самую чуточку пошатнулся вперёд, и она, не сумев сдержаться, тоже самую чуточку подалась навстречу.

Мотылёк для его пламени.

Снова.

Всегда.

Но нет! Она не сгорит! Не истлеет до шелухи прежней женщины, не останется опустошённой, потерянной и сбитой с толку!

Король медленно двинулся вглубь хижины, словно приближаясь к дикому животному, которое он не хотел спугнуть.

«Мудро,

 — подумала она, прищурив глаза, — ибо у этого животного есть зубы. И оно готово пустить их в дело».

И всё же…

Её чёртово сердце помнило, и её сердце озарилось радостью от чуда вновь увидеть его.

Смертного.

Наконец-то высокомерное, властное, бессмертное существо дало ей то, чего она всегда хотела.

Нормальную обычную повседневность, маленькие радости жизни с ним.

Король остановился в полуметре перед ней.

Они долгое время молча смотрели друг на друга, и она знала, что его сердце услышало каждое из её бесчисленных обвинений. Это было очевидно в том, как он вздрагивал, хмурился, закрывал глаза и снова открывал их с тенью бескрайней печали.

И пока он слушал её обвинения, её сердце слушало колоссальность его самобичевания. Как это всегда бывало между ними, грани их сущностей сливались между собой, словно вернувшись домой.

— Извинения ничего бы не дали, Зара, — наконец сказал король, и она задрожала от хриплого тона его голоса, смягчённого любовью. — И всё же я предложил бы тебе тысячу извинений, а потом ещё тысячу. Любой акт раскаяния был бы пустым, ибо это заняло бы остаток моей смертной жизни плюс ещё целую вечность, чтобы загладить мои проступки перед тобой. И всё же…

Он замолчал так надолго, что она нетерпеливо рявкнула.