Королевство ведьм

Ответив любезностью на любезность, поблагодарил гостей нашего города за сказанные комплементы и перешел непосредственно к делу, а именно — к допросу. Как оказалось, Жозефина и вправду прибыла к нам издалека. С южной границы, если быть точнее. Её мать занималась покупкой и перепродажей рабов. Обычно они приезжали и гостили на севере всего пару дней, но, когда бургомистр сообщила об изменении налогов, мать Жозефины тотчас заявила о том, что дочь останется здесь как её представитель, а сама на первом же корабле отправилась за новой партией живого груза, коего в этих местах скоро станет гораздо больше. Также из её слов я узнал и о большинстве здешних представителей молодежи. К примеру, бо́льшая часть из находившихся внизу являлись потомками побочных ветвей Лордесс — детьми второго сорта, не лишёнными богатых покровителей. Чуть выше расположились такие же, как и сама блондинка Вигельвагены, ну а о тех, кто ещё выше, она и думать не хотела. Также, к слову, та не поверила, что и я обычный ребёнок кузнеца, при этом не забыв надо мной подшутить.

— Пока настоящие, крепкие дети плавящих металл развлекаются с женщинами, такие порядочные худышки вроде тебя могут позволить себя спать разве что с числами или игрушками. — Её слова сильно позабавили Киру в тот момент, когда Кая лишь с сожалением поглядела на меня. Кажется, непорочная простота тела Глауда привлекла к себе ещё одну сильную женщину.

Как и сказала всё та же Кира, мы были людьми разных положений, и вокруг богатейки частенько вились мальчишки, желавшие её внимание, — так, к слову, когда я пару раз переводил своё внимание на преподавательницу, говорившую о чем-то другом кроме детских задачек, замечал, как, томно оглядываясь на наш ряд, вздыхали парни снизу, пытаясь своими улыбками привлечь богатейку. «Мерзкая картина, ей богу».

Сама же Жозефина спокойно говорила со мной на равных. Общительная, красноречивая и остроумная — полная противоположность Брун. Как мужчина я ей был неинтересен, а как собеседник и нестандартная личность — на раз-другой вполне годился.

Забывшая, где мы находимся, она, рассказывая некую байку, привлекла к нам ненужное внимание преподавателя. Желая проучить нас, женщина поднялась по лестнице и с укором стала отчитывать не Жозефину, а именно её стражу и меня в том числе. Теперь каждый из присутствующих, успевший позабыть моё имя, знал «Глауд Вольф, не показывавшийся в академии больше полутра лет, не уважает учителя счётных наук», а я ведь той даже слова не сказал…

Вслед за её репликой по аудитории поползли перешептывания. «Бродяжливый кобелек вернулся» — послышалось откуда-то снизу, вслед за чем лёгкий смешок пробежался по залу, и даже сама преподавательница не постеснялась показать мне свою желтозубую и неприятную улыбку.

— Я надеялась, что Вы более умны, чем о Вас говорят, и мы больше не увидимся, — Прошипела кляча, из рта которой с токсичными словами, вырывался такой же, не менее токсичный запах стухших яиц. — но, увы, вчерашние рабы совсем позабыли о чувстве самосохранения.

Попытавшаяся встать на мою защиту Жозефина была тотчас принудительно остановлена своими стражницами. В этом «святом» месте почти никто не имел права оскорблять или, тем более, нападать на учителя. Это было чревато не только исключением, но и куда более тяжелыми последствиями. Видя, что не все местные ученики её поддерживают, Присторелая лордесса не забыла упомянуть и мой статус, и статус моей семьи, добавив об неэтичности общения знатных особ с подобными мне.

Все, кто ещё не так давно смотрели на простолюдина Глауда с сожалением, резко отвернулись. Личная неприязнь преподавателя чувствовалось в каждом хриплом вздохе, каждом токсичном слове. Испытывала ли она удовольствие, издеваясь надо мной? Разумеется, вот только в её глазах было видно, что делала это она с чьей-то подачи. После каждой своей шутки она глядела вниз, за каждым осуждающим словом ждала какой-то реакции с первых рядов. Штольцгеры, сукины дети, без них тут явно не обошлось… И эта мерзкая жаба, по-пустому коптящая воздух, будет первой, кого мне придётся заткнуть.

— Скажите, сколько нынче платят за унижение учеников? — Мой резкий вопрос выбил из привычной позиции раскудахтавшуюся наседку, и пока та мешкала, требовалось наступать. — Вы не подумайте, знаю, учителя не самые богатые люди в нашем городе, и я понимаю Вашу заинтересованность в деньгах, выделяемым семейством Штольцгер для моей травли, и если у Вас действительно есть какие-то проблемы, — я готов обратиться к своим знакомым из семьи Бэтфорт. Уверен, если на Вас оказывается давление, то госпожа Эльга, — давняя подруга моей матери, — без колебаний вступится за Вас. — Говорил я чётко, во всеуслышание, отчего немая пауза повисла в аудитории.