Королевы-соперницы

— Превосходный и называемый у других народов «тей»! — кричал мужчина, державший маленькие пакетики. — А по-нашему — чай. Королевский напиток для удовольствия и здоровья. Бесконечно полезнее, чем любой другой, ибо своим особым действием и свойствами исцеляет большинство не поддающихся лечению и опасных болезней головы, например, апоплексию, эпилепсию, летаргию, мигрени, головные боли... — Элпью остановилась у киоска. Возможно, удастся умиротворить графиню, подарив ей чай. — ...влагу в глазах, головокружение, испарину, потерю памяти, глухоту, зубных червей и многое другое. Два пакетика в большинстве случаев дают полное исцеление. Всего четыре шиллинга за пакетик с инструкциями.

— Кстати, об инструкциях, — проговорила запыхавшаяся Элпью, — где состоится суд над Рейкуэллом?

— Купите пакетик, и я скажу, — ответил, подмигивая, мужчина.

— За четыре шиллинга! — воскликнула Элпью. — И сколько же чая в одном пакетике?

— Высшее качество — по шиллингу за унцию, — сказал мужчина. — Хороший чай вы нигде не найдете дешевле, дойдите хоть до самого Китая.

Элпью испепелила торговца взглядом.

— Я не виноват, что чай столько стоит. Вините правительство. Налог составляет девяносто процентов.

Элпью пошла дальше, мимо торговцев книгами и гравюрами, во весь голос расхваливавших свой товар.

— Последний скандал в Индиях.

— Самое гнусное убийство!

— Труды знаменитого окулиста, хирурга короля Вильгельма.

— Лечение самых страшных болезней без применения ртути.

Элпью пошла дальше, расталкивая покупателей. Почему в этом злосчастном месте нет указателей? Где помещение суда?

— ...Так что лица обоего пола смогут излечиться от этого опасного и позорного расстройства, не обращаясь к шарлатанам. Всего один шиллинг.

— Прошлые безобразия лорда Рейкуэлла. Читайте о жизнях тех, кого зарезал этот необузданный юный лорд, суд над которым состоится сегодня.

К Элпью сразу вернулась вся ее активность. Она подбежала к распространителю памфлета и спросила, в каком помещении состоится суд над Рейкуэллом, заодно купив экземпляр «Преступлений лорда Рейкуэлла».

К тому моменту, когда Элпью заняла место на галерее в палате лордов, Рейкуэлл уже сидел на скамье подсудимых.

Со своего заднего ряда Элпью видела только его лицо, да и то когда наклонялась вперед и заглядывала за колонну, но показания лорда слышала прекрасно.

— И после прискорбной смерти Тобиаса Флинна, эсквайра, вас схватили носильщики портшеза, один из которых засвидетельствовал, что в руке вы держали обнаженную шпагу. Был ли клинок окровавлен?

— Это был стальной клинок, милорд, — с полной достоинства улыбкой ответил Рейкуэлл, гладкие розовые щеки подчеркивали его молодость.

— И в то время как этот человек лежал, умирая, на Лестер-филдс...

Что это за ответ? Элпью не могла поверить, что судья не настоял на ответе Рейкуэлла на вопрос об окровавленном клинке. «Это был стальной клинок» — подумать только! Ей захотелось крикнуть: «Да, стальной, но был ли он в крови?!»

— Вы не позволили носильщикам поднять портшез над ограждением, чтобы забрать мистера Флинна и немедленно доставить его к хирургу, который мог бы спасти ему жизнь?

— Я не то чтобы не позволил, милорд. Но я видел, что они с трудом перенесли портшез через ограждение, а учитывая дополнительный вес человека, этот же портшез было бы невозможно перенести через ограждение. Простое рассуждение. Я применил свои умственные способности, милорд, как это сделал бы любой. Я желал сэкономить время, чтобы спасти жизнь мистеру Флинну.

Элпью окинула взглядом так называемую скамью, которую составляли более восьмидесяти лордов. Они вяло осели в своих кожаных креслах, разодетые в красный бархат, отделанный мехом горностая, в сверкающих коронах пэров, венчавших их парики. Элпью содрогнулась. Что за сборище старых развалин! Рейкуэлл годился им всем во внуки.

— Итак, лорд Рейкуэлл, роковых для Флинна ран было две: одна под ключичной костью, пяти дюймов глубиной, другая — в левом подреберье, шести дюймов глубиной и проткнувшая диафрагму. Вы прекрасный фехтовальщик, милорд, я прав?

— Не совсем. — Рейкуэлл сдержанно кивнул лорду-канцлеру. — Средний. Но в тот вечер — как вы помните, я уже говорил об этом, — во время глупой драки в таверне я поранил палец. В результате именно в ту ночь мое мастерство фехтовальщика оставляло желать лучшего. Много лучшего. Мои слова может подтвердить буфетчик таверны «Кубок». — Он почтительно улыбнулся судьям. — Потому что этот буфетчик перевязал раненый палец салфеткой, намоченной в рейнвейне.

— И где же во время данного происшествия находилась стража? Без сомнения, ожесточенная схватка в тихом Лестер-филдсе должна была привлечь ее внимание.

— Патруль действительно явился, милорд, — самым серьезным тоном подтвердил Рейкуэлл. — Но когда я объяснил стражникам, что, возможно, совершено преступление, они лишь сказали, что ничего не могут сделать: Лестер-филдс не их территория.

— Тогда почему они пришли на Лестер-филдс?

— Я понял, что границы их территории проходят по южной стороне Лестер-филдс, а Флинн лежал по другую сторону ограждения и, таким образом, находился вне его.