Короли алмазов

— У меня есть дар предвидения. Это фамильное качество, и я уверена, что то, что я сказала, правда. Кто-то попытается убить тебя. Я хочу дать тебе вот это, — и она протянула массивный тяжелый медальон. — Этот талисман дали моему дяде цыгане. Он был солдатом, и талисман сохранил ему жизнь во всех его походах.

— Какая суеверная чушь!

— Возьми его! — Она сунула медальон в нагрудный карман его сюртука.

— Ты просто пытаешься отвлечь мое внимание от подделанных чеков.

— Что ты собираешься сделать?

— Я заключу с тобой сделку. Я забуду об этом, если ты обещаешь уехать и навсегда исчезнуть из моей жизни.

— Нет!

— Все кончено, Катарина. Кончено. Я больше не хочу тебя видеть.

— Но я хочу видеть тебя. — Голос Катарины звучал глухо и напряженно. — Сначала я рассчитывала выйти за тебя замуж, потому что в тебе было все, что я ценю в мужчинах. Мои отношения с тобой претерпели большие изменения, но сейчас у меня такое чувства, что я дошла до последней черты. К моему глубокому сожалению, я полюбила тебя.

— А теперь разлюби, и побыстрее!

— Это невозможно! И я не согласна на твою сделку. Я должна по-прежнему видеть тебя; я не оставляю надежду. Я надеюсь, мне удастся убедить тебя жениться на мне.

Мэтью улыбнулся, но глаза его оставались серьезными.

— Тогда ты заплатишь за подлог другим образом. — Он грубо схватил ее за плечи.

— Ты делаешь мне больно, — запротестовала она.

— К тому времени как я закончу, я гарантирую, что твоя любовь ко мне подвергнется очень суровому испытанию.

Он толкнул ее на диван и начал срывать с нее одежду. Потом он прижался ртом к ее груди и больно вцепился в нее зубами.

— Мне больно! — закричала княгиня.

— Несколько синяков на твоем теле, несомненно, предпочтительнее, чем пятно на твоей репутации, если я передам дело в суд. — Теперь он начал снимать с себя одежду и дьявольски усмехался. — Сегодня я испытаю на тебе несколько моих фантазий, но думаю, они тебе не понравятся.

— Кто-нибудь может сюда войти.

— Раньше никто не входил, почему это должно случиться сегодня. Наклонись.

— Что!

— Ты слышала меня.

Скованная ужасом, Лора все еще стояла за книжными полками. Она застыла на месте, не решаясь даже подумать, чта будет, если ее обнаружат, и боясь шорохом выдать свое присутствие. Когда она поняла, что Мэтью собирается сделать, она густо покраснела и инстинктивно закрыла глаза. Однако, от звуков невозможно было скрыться; они были еще красноречивее, чем вид. Лора заткнула уши, но как ни старалась, не могла отгородиться от них. Время от времени она давала отдых рукам, и тогда вся сцена наглядно представала перед ней. Она слышала стоны и крики княгини, но не могла сказать, вызваны они наслаждением или болью. Мэтью не издавал ни звука — только шлепающие удары плоти о плоть говорили о его присутствии.

— Нет, больше не надо, прошу… Я больше не могу, — умоляла княгиня. Потом раздался крик: — Мои жемчуга! Ты порвал мое жемчужное ожерелье!

Лора открыла глаза и с ужасом увидела, что несколько жемчужин подкатились прямо к ее ногам.

— Ваше бесценное ожерелье, княгиня! Как жаль, — с издевкой произнес Мэтью.

— Бесценное. Да!

Я должна что-то сделать, сказала Лора себе. Они обязательно будут собирать жемчуг.

Дверь в зимний сад находилась в задней стене, и Лора рассчитала, что пара у камина не увидит ее. Она осторожно высунула голову из-за полок и оценила расстояние до двери — ей надо было сделать примерно шесть шагов, но при первом же шаге раздался треск, заставивший ее замереть.

— Что это было? — спросила княгиня.

Мэтью прислушался.

— Ничего, — спокойно сказал он. — Вероятно, мебель потрескивает.

Лора затаила дыхание, и теперь она могла вздохнуть с облегчением. Она приподняла юбку, чтобы посмотреть, чем был вызван треск, и увидела, что наступила на жемчужину. Она раздавилась на полированном полу, и Лора машинально наклонилась, чтобы собрать осколки, как явное свидетельство постороннего присутствия. Подкравшись, наконец, к двери, она осторожно взялась за ручку и медленно начала ее поворачивать, надеясь, что она хорошо смазана и не заскрипит. К счастью она открылась беззвучно, и Лора выскользнула в темноту и тишину зимнего сада.

Ее била дрожь, но она сумела незамеченной добраться до своей комнаты и почти упала на кровать. Наконец дрожь прекратилась, и она смогла спокойно оценить ситуацию. Она должна была признать, что все это время думала только о том, чтобы ее не обнаружили. Теперь, находясь в безопасности, она даже посочувствовала княгине, которая, по-видимому, вела себя очень глупо, и к тому же бесчестно. Сейчас Лора испытывала смешанные чувства: облегчение оттого, что выбралась из библиотеки незамеченной; удивление тем, что жизнь у знатных и красивых не всегда бывает гладкой и счастливой; и поразительную и совершенно глупую радость оттого, что сэр Мэтью Брайт не собирается жениться.

— Мы проведем Пасху в Брайтуэлле, — сообщил Мэтью Лоре несколько недель спустя. — Там к нам присоединится Филип.

— А кто такой Филип?

— Мой сын, конечно.

— Ваш сын? — От удивления Лора широко открыла глаза.

— Да. — Мэтью был раздражен. — Почему это вас так удивило, мисс Воэн?