Короли будущего

Я ехал все дальше на юг сквозь грязное убожество, царившее повсюду. Я спрашивал людей, и все при виде меня кланялись до земли и указывали мне путь: слухи о пожарах и о людях в черных доспехах уже разнеслись везде. Через несколько дней я нашел первые следы Освальда: сожженную дотла деревню. Вот так разрушитель, его верный соратник, и поступал в сказке – уничтожал на своем пути все дотла. Сердце у меня колотилось от предвкушения подвигов.

Утром четвертого дня рассвет был очень ярким, и как будто сам воздух изменился, но я не придал этому значения. К полудню я добрался почти до самых Пропастей, и на пустынной дороге навстречу мне попался человек.

Я заметил его еще издали из-за ярко-рыжих волос, да еще потому, что он хромал. Когда мы поравнялись, я велел ему остановиться. Он поднял на меня взгляд – слишком уж прямой и наглый для перекошенного жалкого существа. Бедняк, который к тому же еле ползет, не должен смотреть так на того, кто сидит на коне в роскошной старинной одежде.

– Эй, ты, – начал я, – слышал что-нибудь про войска Освальда?

– О да. – Он коротко рассмеялся. Вид у него был бледный и побитый, но он улыбался так, будто сегодня лучший день в его жизни. – Только нет больше никаких войск. С них спало заклятие еще утром, когда Сердце нашли.

Я похолодел.

– Ты врешь. Я ведь еще не доехал.

– Видимо, обошлись без вашей милости. Его нашел наследник Сиварда, избранник Барса.

Невероятно было, чтобы его лицо засияло еще сильнее, но именно это и произошло. Мое сердце пропустило удар. Этого просто не могло быть. Или тут какая-то ошибка, или этот подлец издевается надо мной. Ведь если это правда…

– Его зовут Генри, – прибавил хромой так, будто это все объясняло.

– Почему ты не говоришь мне «господин»? И как смеешь так прямо смотреть на меня? – процедил я сквозь зубы, просто чтобы он не заметил, что я не могу дышать.

Он улыбнулся еще шире и глаз не отвел.

– Раз у каждого будет дар, теперь все станут равными.

Я схватил его за шиворот и подтянул к себе. Слушать это было невыносимо. Меня предупреждали, что чернь бывает наглой, но не настолько же.

– Никогда такие, как ты, не будут равны таким, как я.

– Не уверен, что хочу быть таким, как ваша милость, – пробормотал он, глядя на меня так, будто уговаривал себя помолчать, но не мог.

– Ты знаешь, кто я? Я твой будущий король, негодяй.

– Вот уж счастье так счастье, – как ни в чем не бывало пробормотал он. Кажется, даже мой кулак, держащий его воротник, не мог его заткнуть.

Конечно, я его ударил. Меня всегда учили, что такие должны знать свое место. По рождению он на столько ступеней ниже меня, что можно было бы составить винтовую лестницу. И я наотмашь отвесил ему оплеуху – а поскольку я куда сильнее, этот червяк отлетел и упал. Из кармана у него вылетел какой-то мешочек, и по тяжелому, звякающему стуку я сразу понял: монеты.

Я спрыгнул с лошади и подобрал их прежде, чем уродец успел подняться.

– А это у нас что? – Я развязал тесемки и чуть не ахнул: там были не простые монеты, а старинные, очень редкие. Таких бесценных монет никак не могло быть у нищего. – О, так ты еще и вор?

Мне хотелось наказать его за наглость и за плохие вести. И мне было приятно, когда самодовольное выражение сошло с его лица и превратилось в испуганное.

– Нет, господин, пожалуйста, не отнимайте их, – забормотал он. Я вообще-то и не собирался, но тут он сам подал мне идею. Я вскочил на коня и покачал мешочек у хромого перед носом. Тот протянул к нему руку, и я отвел свою дальше. – Я их не украл, жизнью своей клянусь, умоляю вас, отдайте. Я ради них сделал кое-что ужасное, я… Сегодня ведь Сердце нашли, ради такого дня верните, господин. Посмотрите на меня, я не вру. Умение отличать правду от лжи пригодится будущему королю, разве нет? И милосердие тоже.

Он вызывал у меня отвращение: какой-то прозрачный, худой, несуразный, будто природа, создавая его, поскупилась на кости. Я по-прежнему держал мешочек на весу. Уронить в его ладонь или забрать себе? Мне не нужны деньги, конечно, не нужны, но, может, проучить его? На секунду мне показалось, что даже листья вокруг перестали шуметь, будто все вокруг ждало, что я решу.

– Прошу вас, – заныл он, цепляясь за мое стремя. – Гордиться мне нечем, но я помог ему, помог избранному. Настали времена добра и процветания, которых все ждали. Проявите доброту.

– Ты родился уродцем, природа тебя не пощадила, так с чего мне щадить?

И я положил монеты себе в карман – парень их, конечно, украл, а я верну в казну. Он дернулся, будто хотел отнять, но это было просто смешно. И тогда он сжал мое стремя и посмотрел на меня – так, будто видел насквозь.

– Ты в подметки ему не годишься, – тихо сказал он. – И никогда не станешь таким, как он. Никогда.

Такого победить небольшая доблесть, но взгляд его так раздражал, что на этот раз я ударил сильнее, чем собирался. Он отлетел в грязь и остался стоять на коленях, вытирая кровь рукавом. Лицо у него будто одеревенело, и на секунду мне стало жаль его, но я развернулся и, подстегнув коня, помчался вперед.