Короли будущего

Следующие полчаса Генри сидел, забившись в угол кровати. Он ждал любых ужасов, но почему-то больше всего пугала мысль, что до рассвета еще много часов и каждый из них он проведет в этой комнате. Он вскочил, дернул на себя ставни и рухнул животом на подоконник, жадно хватая ртом холодный ночной воздух.

«Зло живет во дворце давно, – говорил Пал. – И будет становиться только сильнее».

– Ничего ты мне не сделаешь, ясно? Не сегодня, – пробормотал Генри, вглядываясь в темную комнату. – Я не боюсь. Отец предсказал, что, прежде чем я умру, меня посадят в клетку, а Сердце будет потеряно. Такие вот у меня планы на будущее.

Он с ногами забрался на подоконник и поглядел вниз. Было совершенно непонятно, далеко ли он будет лететь, если упадет, но Генри сказал себе, что в предсказании отца есть и свои плюсы. Например, он точно умрет не от того, что сломает себе шею. Его убьет тот, кому он доверяет.

Генри сжал зубы. Ничего, кое-что он еще успеет. Например, найти корону. И если сказки – правда, то у остальных тогда все станет хорошо.

– Что ж я натворил, – пробормотал Генри, безнадежно глядя в черное небо за окном.

А потом удобнее устроился на подоконнике – и сразу заснул.

Глава 4

Королевское утро

Генри проснулся от того, что его осторожно тыкали чем-то в ребра. Он вскинулся и едва не упал: подоконник был широкий, но точно не предназначен для сна. Об этом же явно думал человек, стоявший в трех шагах от него. В руке он держал кочергу, которой и упирался сейчас Генри в бок. Несмотря на подозрительный взгляд, Генри он сразу понравился. После всех пышно разодетых личностей этот наконец-то выглядел нормально: он был в черных штанах и серой рубахе.

– Вставайте, что ли, – проворчал человек, увидев, что Генри открыл глаза. – Нашли место! Кровать вон какая роскошная, а он где!

Сейчас, под веселыми лучами утреннего солнца, комната казалась совершенно мирной. Генри даже понять не мог, чего так испугался вчера. Он опустил ноги на пол, собираясь уже надеть сапоги, и понял, что сапог нет.

– Я их сжег, – сообщил мрачный человек. Генри хотел возмутиться, но не нашел в себе сил. – Раздевайтесь, остальное тоже сожгу. Господин Уилфред велел выдать вам наряд, как у придворных.

Он кивнул на стол, и Генри с тоской увидел стопку разноцветных пыльных вещей, из которой то тут, то там торчали кружева, позументы и пряжки.

– Не надо, – быстро сказал он. – А можно мне такую одежду, как у тебя?

Ему показалось, что глаза его собеседника сейчас вылетят из глазниц – так он их вытаращил.

– Наряд слуги? Вам предлагают разноцветный наряд знати, а вы хотите нашу жалкую черно-серую одежку?

– Хотите, берите себе эту, а мне дайте вашу, – предложил Генри, и незнакомец с грохотом бросил кочергу на пол.

– Вы – не настоящий гость, – хмуро сообщил он. – Я это сразу понял, как вас увидел. Другим вы, может, и задурили голову – иначе как такого сюда впустили, – но со мной этот номер не пройдет, так и знайте!

Почему он так сердится, Генри не понимал, но тут он вспомнил, что не выполнил одно правило людей, которому научил его когда-то Джетт.

– Я Генри. – Он вытянул вперед правую руку. – А тебя как зовут?

– Вот про это я и говорю! У слуг не спрашивают имен, это каждый знает! И никто не жмет нам руки, это неприлично!

Генри быстро убрал ладонь. Он никогда не поймет, как у людей все устроено. Из каждого правила есть куча исключений – как они не путаются?

А сердитый человек вдруг медленно выдохнул, будто из него выпустили весь воздух, и лицо его немного смягчилось.

– Но если уж вам интересно, я Карл. Благородное имя, происходит от слова «король». Моя покойная матушка когда-то твердила, что меня ждет особая судьба, а мне вот чем приходится заниматься!

Он сердито дернул головой, будто отгоняя воспоминания. Лицо его, мягкое и круглое, будто наспех вылепили из глины, а потом, когда она застыла, прочертили резкие линии – длинные складки вдоль лба, в углах губ и глаз. Складки придавали этому мясистому лицу самое суровое выражение, какое Генри только доводилось видеть. А сверху торчали совершенно белые волосы. Не седые – белые, как маргаритки.

– Никогда такие волосы не видел, – сказал Генри, просто чтобы не молчать. Он ожидал новую порцию ругани, но лицо Карла внезапно засияло сдержанным, мрачным удовольствием.

– Светлые волосы – признак высокого происхождения. Мне повезло, я с такими родился. Может, капля благородной крови и во мне есть.

Карл выпятил грудь и важно оперся на стол, но тут же отдернул руку и уставился на оставшуюся на ней пыль. Какое-то время он задумчиво рассматривал ее, а потом, с лицом человека, принявшего важное решение, вытер ладонь о рубашку.

– Уборкой вас беспокоить не буду. Пыль – она вечно назад возвращается. А вы к нам, если не ошибаюсь, все равно ненадолго, – произнес Карл чуть более благосклонно, чем раньше, а потом сказал слово, которого Генри не знал: – Ванна готова.