Короли и убийцы

И коли тяжко тебе будет, и холодно, и сыро, и голодно, и мучительно — ты терпи, не жалуясь. Ибо нет награды без труда, а шедевра без старания. И коли мастер твой колотит тебя, и рвения твоего не ценит, терпи особливо. Ибо именно в терпении ты становишься сильнее.

Мастер Лоргрин из Ламраха. «О смирении ученическом. Поучения мудрости».

Если ты хочешь сделать хороший майский пирог

Возьми до десяти яиц, разбей их, добавь петрушку и смешай всё вместе. Возьми ступку и поставь ее на угли, и положи туда ложку свиного жира, и пусть прогреется. Вылей яйца туда, и пусть медленно печется, и подавай это, только не пересоленым.

В большом зале замка было шумно и светло от множества выставленных на длинном столе свечей. Солнце еще не закатилось, однако маленькие окошки пропускали слишком мало естественного света, что приходилось компенсировать свечами, расставленными вдоль всего массивного стола.

Между свечами располагались блюда и миски с различными угощениями. Моченые яблоки соседствовали с квашеной капустой. Разнообразные колбасы перемежались с окороками и копченной свиной вырезкой. А тарелки с сырами окружали блюда с кусками жареной курятины.

Кувшинам с вином, медом, пивом и картофельным самогоном отводилось на столе почетное место, что весьма радовало присутствовавших за столом гостей. За всем этим безразлично и, казалось, слегка скептически наблюдали глаза прикрепленного высоко на стене, под потолком, чучела головы лося с огромными, размахом не меньше двух метров, рогами.

Во главе стола сидел Император Славий. По правую руку от него сидели Донрен и Гленард. По левую — прибывшие чуть раньше мастера. Высокий и мощный оружейник Анжен из Долгополя, веселый бородатый гигант лет тридцати пяти с коротко стриженными светлыми волосами. Мрачный кожевенник Берхард из Ардальвильда, лет сорока от роду, гладко выбритый, с узким лицом, длинными темными волосами и грустными зелеными глазами. Полноватый невысокий краснодеревщик Конрад из Таргарана, человек сильно за пятьдесят лет с недлинными седыми волосами вокруг обширной лысины. И госпожа белошвейка Эрмелинда из Байлура, женщина лет сорока со строгим узким вытянутым лицом, тонкими губами и собранными в пучок темными волосами.

— Друзья! — поднял кубок Славий. — Я хочу выпить за новый этап в развитии Империи. За освобождение от власти цеховых старост!

Все с радостью присоединились к тосту.

— Скажите, Анжен, — обратился к оружейнику Гленард, — сколько мастеров сейчас в Империи поддерживают идею избавиться от цехов?

— Я думаю, — прикинул Анжен, почесав затылок, — около половины мастеров и где-то две трети подмастерьев.

— То есть, нам не грозят большие проблемы в случае демарша лояльных цехам мастеров?

— Думаю, что грозят, — ответил за Анжена Донрен. — Даже если оценка уважаемого мастера Анжена верна, нельзя забывать о том, что цеха контролируют не только мастерские, но и поставки сырья. И даже если и с этим не будет проблем, что маловероятно, то многие мастера и особенно подмастерья, которые, вроде как, горячо выступают за разрушение цеховой системы, на самом деле не могут представить себе, как жить без помощи и указки цехов.

— Вы преувеличиваете, ваша светлость, — тепло улыбнулся мастер Конрад. — Конечно, многие бунтуют только на словах, но рынок всё расставит на свои места. В первые пару лет будет непросто, но затем мастера, особенно те, кто помоложе и получше, поймут новые правила игры и научатся в нее успешно играть.

— Именно, — согласился Славий. — Думаю, что пару лет мы можем потерпеть. Ради столетий будущего процветания. Не возражай, Донрен, твою позицию я прекрасно знаю, прислушиваюсь к ней и учитываю ее в меру возможного. А ты, Гленард, что думаешь обо всём этом?