Читаем Короли Кипра в эпоху крестовых походов полностью

По личным качествам Пьер II был прямой противоположностью своему отцу. Неповоротливый, безвольный, капризный, слабый Пьер II, которого современники просто называли «Толстяком», вряд ли мог серьезно противостоять проблемам, выпавшим на его долю. Между тем, несмотря на личные недостатки, многие кипрские аристократы видели в Пьере завидного жениха для своих дочерей. Когда бы еще представилась возможность породниться с королевским домом, если не в годину политических неудач и потерь? Поэтому многие из них начинают активно интриговать. Несомненно, первенство на этом пути принадлежит амбициозному графу Эдессы Жану де Морфу. Мы уже упоминали его имя в связи с урегулированием конфликта о престолонаследии Пьера I, когда ему удалось выдать замуж за представителя рода Лузиньянов принца Галилеи Гуго свою старшую дочь Марию. Сам Жан являлся любовником королевы Элеоноры Арагонской. Эта история, как мы уже упоминали, в свое время вызвала большой скандал и пересуды на Кипре. С воцарением Пьера II в 1372 г. в голове Жана созревает план выдать замуж свою вторую дочь Маргариту за самого кипрского короля. Заметим, что род Жана де Морфу не был столь уж знатен. Поэтому брак с королем Кипра должен был стать великой партией для его семьи. Однако на этот раз мечта осталась всего лишь мечтой. Но позже в 1385 г. Маргарита вышла замуж за представителя королевского рода, сеньора Бейрута Жана Лузиньяна. Не отставал от графа Эдессы и туркопольер Кипра Жак де Норес, также стремившийся выдать за Пьера II одну из своих дочерей. При этом он обещал королю дать за ней большое наследство, столь нужное короне в условиях войны. Но Кипрское королевство было разорено войнами предыдущего короля и стояло на пороге еще более опасной войны с Генуей. Поэтому киприотам нужна была беспроигрышная партия. И они попытались найти союзников в Византии. Они начали переговоры с Константинополем о династическом браке между королем Пьером II Лузиньяном и византийской принцессой, единственной дочерью императора Иоанна V Палеолога Ириной, которая к тому же слыла красивейшей и высокообразованной женщиной того времени. Согласно кипрским источникам, посольство из Константинополя прибыло на остров вскоре после коронации. Послами были Георгий Бардалис и некий немецкий рыцарь[221]

. Кипрские авторы, разумеется, представляют дело таким образом, что инициатива о заключении брака исходила из Константинополя. Кипрская же сторона затягивала с ответом из-за того, что король был чрезвычайно занят делами в Фамагусте. На самом же деле ситуация была не столь однозначна. Король действительно был обременен проблемами в Фамагусте. Но, думается, именно эти проблемы и стали реальной причиной того, что брак между кипрским королем и византийской принцессой не состоялся. Вероятно, после того как послы из Константинополя оценили сложившуюся на Кипре ситуацию и поняли, что в Фамагусте произошла не простая драка, а Кипр втягивается в серьезную войну с сильным врагом — Генуей, они предпочли покинуть остров и вернуться в Константинополь, не добившись результата. Реакция византийских послов вполне понятна. Однако объяснения Мэхеры, что киприоты беспокоились о безопасности и благе византийской принцессы, кажутся наивными. В конце концов, с целью противостоять генуэзцам Пьера II женили на Валентине Висконти, третьей дочери герцога Милана Барнабо Висконти. Договор о браке был заключен в 1376 г. Через два года после этого в 1378 г. свадьба состоялась. Кипрские источники говорят, что от этого союза детей не было. Через четыре года после свадьбы в возрасте 25 лет в 1383 г. Пьер II умер, не оставив наследников. Некоторые итальянские источники сообщают о родившейся от этого брака дочери, которая однако умерла еще в младенчестве. Имя этого возможного ребенка не называется.

После смерти Пьера II Валентина Висконти, добившаяся прежде изгнания с острова королевы-матери Элеоноры, пыталась сама утвердиться на кипрском престоле. Другой претенденткой на трон была сестра короля Пьера I Маргарита. Но на этот раз одержала победу прогенуэзская партия. Бароны Кипра под сильным давлением Генуи провозгласили королем брата Пьера I Лузиньяна Жака I. Предводители так называемой «национальной партии» Пьер и Гильом де Монтолифы были арестованы, а затем казнены Жаком I. Однако до его появления на Кипре в 1385 г. престол королевства в течение трех лет после смерти Пьера II оставался фактически вакантным.

Перейти на страницу:

Все книги серии Историческая книга

Дом на городской окраине
Дом на городской окраине

Имя Карела Полачека (1892–1944), чешского писателя погибшего в одном из гитлеровских концентрационных лагерей, обычно ставят сразу вслед за именами Ярослава Гашека и Карела Чапека. В этом тройном созвездии чешских классиков комического Гашек был прежде всего сатириком, Чапек — юмористом, Полачек в качестве художественного скальпеля чаще всего использовал иронию. Центральная тема его творчества — ироническое изображение мещанства, в частности — еврейского.Несмотря на то, что действие романа «Дом на городской окраине» (1928) происходит в 20-е годы минувшего века, российский читатель встретит здесь ситуации, знакомые ему по нашим дням. В двух главных персонажах романа — полицейском Факторе, владельце дома, и чиновнике Сыровы, квартиросъемщике, воплощены, с одной стороны, безудержное стремление к обогащению и власти, с другой — жизненная пассивность и полная беззащитность перед властьимущими.Роман «Михелуп и мотоцикл» (1935) писался в ту пору, когда угроза фашистской агрессии уже нависла над Чехословакией. Бухгалтер Михелуп, выгодно приобретя мотоцикл, испытывает вереницу трагикомических приключений. Услышав речь Гитлера по радио, Михелуп заявляет: «Пан Гитлер! Бухгалтер Михелуп лишает вас слова!» — и поворотом рычажка заставляет фюрера смолкнуть. Михелупу кажется, что его благополучию ничто не угрожает. Но читателю ясно, что именно такая позиция Михелупа и ему подобных сделала народы Европы жертвами гитлеризма.

Карел Полачек

Классическая проза
По ту сторону одиночества. Сообщества необычных людей
По ту сторону одиночества. Сообщества необычных людей

В книге описана жизнь деревенской общины в Норвегии, где примерно 70 человек, по обычным меркам называемых «умственно отсталыми», и столько же «нормальных» объединились в семьи и стараются создать осмысленную совместную жизнь. Если пожить в таком сообществе несколько месяцев, как это сделал Нильс Кристи, или даже половину жизни, чувствуешь исцеляющую человечность, отторгнутую нашим вечно занятым, зацикленным на коммерции миром.Тот, кто в наше односторонне интеллектуальное время почитает «Идиота» Достоевского, того не может не тронуть прекрасное, полное любви описание князя Мышкина. Что может так своеобразно затрагивать нас в этом человеческом облике? Редкие моральные качества, чистота сердца, находящая от клик в нашем сердце?И можно, наконец, спросить себя, совершенно в духе великого романа Достоевского, кто из нас является больше человеком, кто из нас здоровее душевно-духовно?

Нильс Кристи

Документальная литература / Прочая документальная литература / Документальное
Моя жизнь с Гертрудой Стайн
Моя жизнь с Гертрудой Стайн

В течение сорока лет Элис Бабетт Токлас была верной подругой и помощницей писательницы Гертруды Стайн. Неординарная, образованная Элис, оставаясь в тени, была духовным и литературным советчиком писательницы, оказалась незаменимой как в будничной домашней работе, так и в роли литературного секретаря, помогая печатать рукописи и управляясь с многочисленными посетителями. После смерти Стайн Элис посвятила оставшуюся часть жизни исполнению пожеланий подруги, включая публикации ее произведений и сохранения ценной коллекции работ любимых художников — Пикассо, Гриса и других. В данную книгу включены воспоминания Э. Токлас, избранные письма, два интервью и одна литературная статья, вкупе отражающие культурную жизнь Парижа в первой половине XX столетия, подробности взаимоотношений Г. Стайн и Э. Токлас со многими видными художниками и писателями той эпохи — Пикассо, Браком, Грисом, Джойсом, Аполлинером и т. п.

Элис Токлас

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Чингисхан
Чингисхан

Роман В. Яна «Чингисхан» — это эпическое повествование о судьбе величайшего полководца в истории человечества, легендарного объединителя монголо-татарских племен и покорителя множества стран. Его называли повелителем страха… Не было силы, которая могла бы его остановить… Начался XIII век и кровавое солнце поднялось над землей. Орды монгольских племен двинулись на запад. Не было силы способной противостоять мощи этой армии во главе с Чингисханом. Он не щадил ни себя ни других. В письме, которое он послал в Самарканд, было всего шесть слов. Но ужас сковал защитников города, и они распахнули ворота перед завоевателем. Когда же пали могущественные государства Азии страшная угроза нависла над Русью...

Валентина Марковна Скляренко , Василий Григорьевич Ян , Василий Ян , Джон Мэн , Елена Семеновна Василевич , Роман Горбунов

Детская литература / История / Проза / Историческая проза / Советская классическая проза / Управление, подбор персонала / Финансы и бизнес
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Кузькина мать
Кузькина мать

Новая книга выдающегося историка, писателя и военного аналитика Виктора Суворова, написанная в лучших традициях бестселлеров «Ледокол» и «Аквариум» — это грандиозная историческая реконструкция событий конца 1950-х — первой половины 1960-х годов, когда в результате противостояния СССР и США человечество оказалось на грани Третьей мировой войны, на волоске от гибели в глобальной ядерной катастрофе.Складывая известные и малоизвестные факты и события тех лет в единую мозаику, автор рассказывает об истинных причинах Берлинского и Карибского кризисов, о которых умалчивают официальная пропаганда, политики и историки в России и за рубежом. Эти события стали кульминацией второй половины XX столетия и предопределили историческую судьбу Советского Союза и коммунистической идеологии. «Кузькина мать: Хроника великого десятилетия» — новая сенсационная версия нашей истории, разрушающая привычные представления и мифы о движущих силах и причинах ключевых событий середины XX века. Эго книга о политических интригах и борьбе за власть внутри руководства СССР, о противостоянии двух сверхдержав и их спецслужб, о тайных разведывательных операциях и о людях, толкавших человечество к гибели и спасавших его.Книга содержит более 150 фотографий, в том числе уникальные архивные снимки, публикующиеся в России впервые.

Виктор Суворов

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное