Короли серости. Том 2 (СИ)

— Это не ересь, а апокриф, — поправил ученика старый шаман. — Пусть жрецы этого не признают, но всё, что здесь написано — правда. Такая, которую никто не должен знать.

— Зачем вы мне это дали?

— Пророчество исполняется, — коротко ответил Арстан, заставив Насифа вскочить с насиженного камня.

— Сегодня? Здесь?!

— Почему, думаешь, я позвал тебя? Грядёт война. И то убежище инакомыслящих, которое ты построил на краю света, не выдержит. Его сметут с лица земли, даже не заметив.

Насиф схватился за голову. Он не стал достойным главой клана Фади. Он не изменил Союз. Всё, что он сумел сделать, так это собрать достаточно людей и увести их подальше от Караса, чтобы начать новую жизнь. Жизнь, свободную от каст и идиотских правил, придуманных выжившими из ума стариками. Он не завёл семьи, не наделал детей. Не оставил достойного наследства. Всё, чего он хотел — так это умереть от старости в окружении людей, которые доверили ему свои жизни. Ему хватало небольшого рая, который он построил.

И теперь всё это грозило сгореть в войне, развязанной мерзавцами, и так уже задушившими почти весь его мир.

Насиф поднял винтовку, лежавшую рядом с камнем, и перекинул её через плечо. В путь он двинулся налегке, взяв только самые необходимые припасы. Около двух недель назад Арстан нагрянул в его деревню и сказал, что им нужно будет зачем-то встретиться на северных окраинах Союза. Оставив маленькую ветхую книгу, старый шаман посоветовал её тщательно изучить. Большую часть дня Насиф проводил в дороге, стараясь избегать саакских поселений и солдат. Казалось, весь Союз пришёл в движение. Что-то будоражило его дряхлеющий организм. Некая угроза заставила никудышного старика мобилизоваться. Насиф чувствовал приближение войны, только не хотел признавать, что она действительно может начаться.

Если выпадала возможность, он пробирался в слабо охраняемые храмы и переносился ближе к месту назначения. Пару раз по прибытии его ловили солдаты, но он прикидывался бродячим жрецом и убеждал их, что произошла ошибка. Дескать, его просто перекинули не туда, после чего воины отпускали невезучего божьего человека на все четыре стороны. Почти десять лет прошло с открытия переноса — и всё равно деревенский люд едва представлял, как он работает. Иначе бы сразу понял, почему нельзя ошибиться с местом назначения.

Из-за трудностей дороги времени на изучение книги почти не оставалось. Разве что перед сном, в свете звёзд, напрягая глаза, Насиф вчитывался в слова, высеченные на страницах размашистым почерком.

Автор книги утверждал, что он и есть пророк Заакси. Что спустя десятилетия проповедования веры в Отца, он, наконец, осознал истинный план своего Бога. И тот привёл его в ужас.

— Так что мы собираемся делать? — спросил Насиф у старого шамана. — Предотвратим войну?

— Нет, — покачал головой Арстан. — Мы высечем искру, которая разожжёт её пламя. И, когда придёт момент, сами же его потушим.

Старый шаман увлёк ученика за собой через джунгли. Насиф чувствовал, как пространство вокруг него тает, а время обволакивает тело — и так же исчезает в небытие. Учитель переносил его, не имея под собой места силы. Как у него это получалось, Насиф до сих пор не знал. Впрочем, слишком много времени прошло с их последней встречи. Даже старую собаку можно научить новым трюкам. К тому же, сеть храмов Союза разрослась настолько, что объединяла почти все деревни. Вполне возможно, сама земля здесь уже дышала энергией.

А значит, рано или поздно, но они найдут убежище, построенное Насифом. Рано или поздно, их образу жизни придёт конец. И он ничего уже не мог сделать, чтобы остановить сааксцев. Ничего. Если только не…

— Не беспокойся, — сказал Арстан, продолжая протаскивать ученика сквозь время и пространство. — Я найду способ укрыть твою деревню. До неё никто не доберётся, кроме тебя.

— Вы так говорите, будто мне предстоит туда вернуться.

— Конечно. Только так ты сможешь выполнить свою миссию.

Когда они вынырнули, полог ночи уже укрыл землю. Подняв голову, Насиф удивился, почему исчезли звёзды. Кромешная тьма казалась потопом, пролившимся с небес, чтобы затушить даже малейшую искру, прежде чем она превратится в пожар — и озарит всё вокруг.

Он вспомнил строки апокрифа:

«Хлюпающие, потеющие, истекающие, воняющие, лгущие, ноющие, разочаровывающие, долгоживущие, трахающие друг друга сгустки клеток, что только испражняются, мочатся и уничтожают ресурсы.

Вот что такое жизнь для Отца. Он готов погасить весь свет, лишь бы он не смешивался с тьмой.

Лишь бы не создавал серость».

Это казалось абсурдом. Как мог их Бог желать смерти своим почитателям? Это не имело ни малейшего смысла. Но, похоже, пророк — или тот, кто себя им считал, — думал, будто сможет перевернуть мир своим откровением. Ничего удивительного, что жрецы запретили его текст. Он не обогащал людей новыми знаниями, не делал их терпимее или заботливее. Зато подвергал сложившиеся устои сомнениям, вносил смуту в разум, заставлял беспокоиться, что всё вокруг было ложью.