Короли соседнего мира-4

— Эй, спать в камере будете, гражданин Ильин, — вырвал его из раздумий слегка гундосый голос. Андрей поднял голову и увидел, что следователь протягивает ему ручку. Снятый колпачок он зажал губами, отчего его речь и стала такой невнятной: — Потписать стесь, и стесь, — ткнул прокурорский работник в протокол.

— Совсем больной? — не выдержал Ильин. — Чем? Носом? — он тряхнул скованными за спиной руками.

— Не хотите — не надо, — ухмыльнулся Герман Петрович. — От подписи отказался, — он обвел взглядом уютную обстановку приемной: — Теперь тебе в такие хоромы долгонько не попасть. В камере интерьер проще. Ведите, в машину — распорядился он и захлопнул папку.

Андрей шагнул к выходу, ободряюще подмигнул грустной секретарше и вдруг столкнулся взглядом с сидящей в самом уголке комнаты свидетельницей. Женщина, до этого внимательно разглядывавшая Андрюхино фото, висящее на стене, посмотрела на него с мягкой улыбкой.

— А фехтуете вы, наверно, все-таки куда хуже, чем управляете компанией, — вдруг произнесла она.

Андрей замер, пытаясь сообразить, что имеет в виду странная особа, наконец, разглядел, что запечатлен на фото с рапирой, в разгар тренировки. Он попытался ответно улыбнуться, но получил ощутимый толчок в спину и проследовал в коридор.

Поездка в прокуренном собачнике милицейского уазика новых впечатлений не принесла. Более того, сидя на жесткой скамье, он сумел кое-как продумать линию поведения: "Ничего. Уже сегодня, нанятый за крупную сумму адвокат сумеет добиться отмены постановления. Хотя особых ошибок прокурорские не совершили, однако, для умелого крючкотвора это вовсе не помеха. Ну, а для самого крайнего случая, в портфеле у «лоера» хранилась загодя оформленная справка о бедственном состоянии душевного здоровья гражданина Ильина. Согласно которой нахождение его в камере можно было считать смертным приговором…

— Вытащит, — уверил себя Андрей. — Должен. Сейчас его куда больше интересовало, сможет ли компания выйти из финансового штопора. Увы, здесь оптимизма было куда меньше".

Он тяжко вздохнул и поправил стянутые браслетами руки. Вредный следователь так и не разрешил снять наручники. Единственное, что позволил, это перецепить их вперед.

"Падла батистовая… — не зло ругнулся Андрей. — Хотя, его понять можно. Ясное дело, документы и информация следствию нужны, но куда больше они бы пригодились господину Чубарову. За некоторые из сгоревших винтов и бумажек он готов был платить весьма неплохие деньги. От того и злился Герман Петрович, что понимал. Продлетел мимо кассы. Как говорится. Нет спасения, нет вознаграждения. А благие намерения оплате не подлежат".

Приемка, осмотр и последующее оформление не оставило у Андрея столь грустных впечатлений, какими так любят делиться с читающей публикой угодившие в КПЗ по собственной наглости и глупости ярые демократы. Возможно, их тонким рафинированным натурам эти рутинные мероприятия и могли показаться верхом казенного беспредела, однако Ильин лишь криво усмехнулся, глядя на хмурых контролеров, вся сонливость которых мигом слетела при виде сдаваемого новым арестантом мелкого барахла. "Не я буду, если часть побрякушек, типа ронсоновской золотой зажигалки, или ручки «паркер», не затеряется где-то в глубинах склада временного хранения. Да и хрен с ним, — рассудил Андрей, — благо, что хватило ума сделать кое-какие запасы еще до того, как треклятый Уолл-стрит обвалил мировой рынок. Главное выйти". Он послушно выдернул из брюк ремень и уложил поверх остального имущества.

Контролер окончил запись корявым росчерком и сгреб барахло в плотный холщовый мешок. — Вперед, — скомандовал дежурный, выводя арестанта в коридор. — Поселим… — буркнул он сквозь зубы. — Вечно у них… — глянул в подранную тетрадь, и вовсе не по уставу произнес: — Пошли, буржуй. Сейчас тебя в сто тридцатой быстро раскулачат.

— Послушай… — очнулся от своего странного безразличия Андрей. — Я бывший сотрудник милиции, и по закону должен сидеть в спецкамере.

— Да? А я принц Монако? — привычно оскалился «вертухай», но посерьезнел: — Вполне возможно и так, однако, запись в карточке отсутствует. Вопросы к начальмству. Завтра можете подать жалобу. Мое дело исполнять.

— Вперед, — повторил он. — И отставить разговоры, — легонько толкнул в спину, предлагая не доводить дело до неприятностей.

— Хреново… — Андрей отлично понял, почему следователь не сделал отметку о бывшем СМ в бумагах.

"Все верно, зато завтра я сам буду рад рассказать все о своих преступных деяниях… Буржуй и мент в одном флаконе. Тут и пресс-хата не нужна. И ведь не отбиться. Это на воле рукопашка может выручить, и то в скоротечной схватке. А в камере, подловят… За тремя десятками оглоедов не уследить… Ой, хреново", — он медленно шагал по крашеному в серое коридору, пытаясь отыскать выход из тупиковой ситуации.