Корона Дейлмарка

Он снова взмахнул рукой. Несколько дружинников потянули с одного из фургонов темную водонепроницаемую ткань. Взорам предстала аккуратная повозка, выкрашенная в броский зеленый цвет.

На козлах, сгорбившись, сидел Хестеван. Когда же он увидел глядевших на него Митта, Маевен и Морила, то подался назад, будто хотел укрыться в фургоне.

– Я не делал этого! – Красивый поставленный голос певца прозвучал хрипло и надтреснуто. – Меня заставили! Они силой вынудили меня поехать с ними!

– Что об этом говорят южане? – поинтересовался Митт.

Алк кивнул ближайшему человеку из абератской дружины:

– Идите и приведите к королю капитана из Андмарка.

Пленных южан собрали в обширной ложбине неподалеку; они сидели на земле, сцепив руки на затылках. Лютан и несколько его дружинниц расхаживали вокруг, держа на изготовку ружья со штыками. Шелковая одежда Лютана, прикрывавшая помятые доспехи, была растерзана в клочья, а левая рука висела на перевязи. Вид у него был воинственный и решительный; услышав слова посыльного, он кивнул и жестом подозвал кого-то из самой середины толпы пленных.

Однако тот вовсе не желал подчиниться. Дело кончилось тем, что потерявший терпение Алк прошагал через скорчившихся на земле южан, схватил человека одной рукой за шиворот и почти вынес его из толпы.

– Вот он, ваше величество, один из капитанов.

Пленник уставился на Митта, скривившись от удивления.

– Но ведь нам было приказано захватить женщину! – воскликнул он. – Ничего не понимаю!

– Капитан Фервольд, не стоит ломать голову, – вмешался Навис. – Просто расскажите нам, какое отношение ко всему происходящему имел этот менестрель.

– Навис Хаддсон, вы что, никогда ничего не забываете? – опять удивился капитан. – Прошло, наверно, лет десять…

– Двенадцать, – очень спокойно перебил его Навис. – Отвечайте на вопрос.

– Все просто, – смирился Фервольд. Алк выпустил его, и он твердо встал на землю и, видимо, снова обрел при этом самообладание. – Приказ был такой: тайно высадиться в гавани Крессинга, ночью дойти до зеленой дороги, а на рассвете встретиться с менестрелем, который должен проводить нас в Кернсбург. Там мы предполагали устроить засаду и… ммм… Одним словом, сцапать их раньше, чем они доберутся до короны. И мы захватили бы вас, если бы вы не опоздали на сутки. Но мы две ночи не могли найти в темноте зеленую дорогу, а менестрель так и не вышел к нам вплоть до этого самого утра. Где он был? Может, предал не только вас, но и нас… Все наши планы строились на том, что мы найдем здесь лишь пять-шесть человек.

– Вам не повезло, – заметил Алк. – Значит, Хестеван шпионил для Юга?

– Уже много лет, – ответил Фервольд.

При этих словах Хестеван резко вскинулся:

– Меня заставили! Говорю вам, меня заставили!

Алк бросил на него тяжелый проницательный взгляд законотолкователя:

– Убить Норет Крединдейлскую вас тоже заставили?

Хестеван выпрямился и выпятил бороду:

– Что за ерунду вы несете? Как я мог это сделать? Посмотрите, вот же она, стоит рядом с вами! – Он указал на Маевен.

– Я не Норет, – громко произнесла та.

Ей было очень неловко говорить это перед таким множеством людей, но уже в следующее мгновение она почувствовала огромное облегчение.

– А я своими глазами видел мертвое тело Норет, – сказал Алк. – Все прочие, на ком лежали подозрения в ее убийстве, неопровержимо доказали свою непричастность к этому преступлению. От лица закона и перед короной я обвиняю вас в том, что вы перерезали горло Норет.

– Неправда, – заявил Хестеван. – Клянусь своей честью менестреля. Неправда!

– Пожалуй, придется достать кубок, – обратился Алк к Навису.

Маевен пришла в голову другая идея. Она дернула Митта за рукав:

– Может, это неправда, потому что об этом упоминал Канкредин, но если Хестеван действительно убил ее, то, возможно, он же украл золотую фигурку.

– Ту скульптуру? – воскликнул Митт. – Знаешь, я совсем забыл о ней! Где Хестеван мог спрятать что-то особенно ценное? – повернулся он к Морилу.

Ему пришлось толкнуть Морила и повторить свой вопрос еще раз. А Хестеван между тем продолжал возмущаться:

– Звание менестреля благородно. Наше слово – наше главное достояние. Мы даем присягу всегда говорить правду и не разносить ложь. И мы никогда не совершаем грязных и подлых дел. Это обвинение оскорбляет всех менестрелей!

Морил оцепенело уставился на Хестевана, будто не мог поверить своим ушам.

– Сдвигающаяся доска под телегой сзади, – бесцветным голосом произнес он, не отрывая взгляда от менестреля.

Митт прошептал несколько слов на ухо Алку. Тот отдал кубок Навису и отвернулся от Хестевана, который продолжал разглагольствовать. Законотолкователь обошел повозку и приподнял ее, словно игрушку. Послышался скрип дерева. Не прошло и двух минут, как Алк с мрачным видом вернулся, сжимая в кулачище сверкающую золотую статуэтку.

– Теперь, Хестеван, вам будет лучше всего закрыть рот. Где вы взяли вот это?

Менестрель, сразу потеряв дар речи, воззрился на фигурку. Его лицо сделалось серым и жалобным.