Корона двух королей

— Ты же знаешь, каковы наши отношения с обоими правителями. Стоит ли удивляться тому, что они не думают, а бросаются обвинениями, как комками грязи.

Согейр знал, а потому не был удивлён.

Эвдон и Шеной были камнем преткновения для последних королей. Шеной являлся западной частью Кантамбрии, богатой автономной части Ангенора, которая после смерти главы семьи Монтонари и нескольких лет сомнительной политики его сына Эрнана потеряла былую политическую силу. Дело было в том, что эвдонские деньги текли в Кантамбрию через Шеной благодаря торговле, и она подверглась опасности из-за того, что Эрнан Монтонари возобновил незаконную перевозку эвдонцев в трюмах своих торговых кораблей.

Этот акт потакания беженцам постул Эвдона, Пелегр Даимах, рассматривал как плевок в лицо своим законам, а Шеной, искренне считавший себя центром Кантамбрии, который, по какой-то исторической несправедливости, был вынужден кормить ленивую восточную провинцию, поспешил принять сторону торгового компаньона. Таким образом, данный конфликт послужил прекрасным поводом к объявлению о разделении Шеноя и Кантамбрии. Так на территории южных земель в одночасье всё полетело в тартарары, и в любой момент на смену дипломатическим переговорам могли прийти военные действия.

Сам граф Монтонари прекрасно знал, что аграрный Шеной едва ли пойдёт на него с мечами и пиками, потому что вся военная мощь, к его счастью, была сосредоточена на территории Альгарды, но король Ангенора не разделял его убеждения. Осе боялся войны, особенно войны на два фронта, и всеми силами пытался найти выход. Казалось бы, выход очевиден — нужно признать суверенитет Шеноя, лишить Монтонари титула и объявить кантамбрийцев воинами короля, но проблема заключалась в том, что даже лишившись власти на бумаге, Эрнан Монтонари своих людей королю не отдаст, а отнятые силой, его солдаты попросту сложат оружие.

«Монтонари выдрессировал своё войско как псов». И именно по этой причине своего правителя солдаты не бросят, просто потому что не бросят, какой бы занозой он ни был. Никто не выполняет приказы так, как кантамбрийцы. Осе в жизни не видел настолько дисциплинированного и преданного своему предводителю войска, и это обстоятельство являлось настоящей головной болью.

— Что мы должны сделать? — Согейр решительно выступил вперёд. Альвгред промолчал и предпочёл остаться позади отца.

— Судя, по всему, наши северные границы слишком слабо охраняются, они находятся от Паденброга чересчур далеко. Сегодня мне сообщили, что небольшое войско с алыми плащами, как у Ловчих, было замечено у северо-западной границы. Думаю, что после бойни в Негерде оно двинется на юго-восток и укроется в Эмронских холмах. Если сейчас мы соберём солдат и отправим навстречу, то сможем перехватить их на краю Приграничья.

Легат Королевских кирасиров подошёл к пёстрой карте ангенорского королевства. Эмронские холмы на северо-западе от Паденброга обозначались серым агатом, который огибал сапфировый приток Руны, Чистый ручей.

— В Приграничье подходящая местность для боя, — согласился Согейр, сверяя свои воспоминания с картой. — На холмы часто опускается туман. Если наши войска займут нужную позицию, — он указал рукой на небольшую часть пёстрой яшмы близ серого агата, — если поможет погода, мы окажемся невидимыми для войска Теабрана и сможем напасть.

— Их нужно разбить, — сказал король. — И я был бы рад сказать, что пленные мне не нужны, но они могут обладать информацией. Как насчёт людей Иларха?

— Они покинули Вильхейм по вашему приказу ещё две недели назад и сейчас находятся в Ласской башне. Думаю, вы можете направить их на северо-запад.

— Тогда передай этому мятежнику мой приказ выдвигаться как можно быстрее.

— Слушаюсь, мой король, — кланяясь, ответил легат.

— Но эта дорога прилегает к землям у Столпов, — заметил Альвгред и подошёл к отцу. — Почему бы присягнувшим альмандиновой короне касарийцам самим не следить за своими землями?

— Дорога прилегает к Столпам, но не проходит через них, — исправил сына Согейр. — Они могли пройти южнее, к тому же, если они были одеты, как Ловчие, едва ли дозорным пришло бы в голову поднимать тревогу.

— Согласен с твоим отцом, — кивнул король. — Плюс ко всему, то, что это не наши солдаты, выяснилось только после того, как Влахос принёс в Туренсворд доказательство — клинок из железного колчедана, который никак не мог оказаться в руках королевских солдат.

Король указал взглядом на резной столик в углу у занавеса, на котором лежал сверток с касарийским филигранным клинком. Согейр взял его в руки и провёл пальцем по лезвию.

— Колчедан, без сомнений, — глухо сказал он и отложил оружие. — Так, значит, Тонгейр заключил союз с Теабраном? А как же нейтралитет, которого самрат обещал придерживаться?

— Между Касарией и Ангенором сложились сложные отношения, легат, — ответил Осе. — Но пока не доказана личная причастность Тонгейра к торговле оружием между Касарией и самозванцем, я не могу выдвигать какие-то обвинения лично против него. Отчасти именно поэтому я и велел вам обоим прибыть в замок: нам нужно мириться с вашей роднёй.