Корона крови и руин

– Пусть увидят их боги и люди: короля Валена Феруса и нашу новую королеву, Элизу Лисандер Ферус, – Клок наклонился ко мне и прошептал: – Теперь можно, моя королева. Теперь ты можешь прикоснуться к нему.

Большего мне было не нужно. Мои руки обвились вокруг шеи Валена, а он поймал мое лицо и жадно поцеловал. Чем дольше я чувствовала его вкус, тем сильнее хотелось большего. Я любила его, любила Легиона Грея, Кровавого Рэйфа и Ночного Принца.

И сейчас любила еще сильнее.

Я отстранилась, по моим щекам потекли слезы, и я улыбнулась, когда толпа зааплодировала. Он быстро поцеловал меня еще несколько раз, не переставая улыбаться искренней, сияющей улыбкой. Это было воспоминание, которому предстояло стать моим якорем на грядущие тяжелые дни. Нам предстояло еще множество испытаний, но в тот момент я была счастлива как никогда.

Вален Ферус был моим мужем.

Мы подняли наши соединенные руки, и люди опустились на колени.

Ничто не могло омрачить этот момент, пока я не заметила нескольких человек в глубине площади. Стэйва и других. Они тоже опустились на колени. Медленно, неохотно. Они смотрели на меня, и я не могла не заметить отвращения в их глазах.

Я стала их новой королевой-тиморанкой. И они ненавидели меня.

Глава 9

Сбежавшая принцесса

У меня не было времени беспокоиться о Стэйве и его истерике из-за тиморанки на троне.

Нас сразу окружил народ, ведя обратно к повозке. Они бросали под колеса новые лепестки, кости, травы; кричали благословения, пока мы не добрались до королевского дома пировать и праздновать.

Длинный дом, должно быть, заколдовали, чтобы он стал еще длиннее. Я не знала, как иначе объяснить то, что в его стенах вдруг поместился почти весь Раскиг.

Вален сидел рядом со мной во главе стола. Его рука собственнически лежала на моей ноге, моя голова – на его плече. Люди вокруг смеялись, пили эль прямо из бочонков, танцевали под лиры и барабаны. Они были счастливы, и я не могла на них насмотреться.

Здесь мы могли притвориться, что за стенами нет врагов.

Здесь мы могли быть спокойны, хотя бы на одну ночь.

Когда кто-нибудь проходил мимо нас, он кланялся, иногда пьяно и насмешливо, и называл меня «моя королева». Это до сих пор казалось странным и непривычным.

Я не была рождена, чтобы быть королевой. И никогда не стремилась к этому.

Если совсем уж честно, я и не знала, как ею быть.

Словно почувствовав беспокойство, Вален сжал мою руку и наклонился к уху.

– Ты выглядишь так, будто это слово тебя сейчас укусит, – он тихо усмехнулся, а его большой палец соблазнительно вывел новый круг у меня на ноге. – Королева. Ты презираешь этот титул.

– Не презираю. Я просто не привыкла к нему и, как и еще один мой знакомый монарх, не особенно радуюсь тому, что на меня все смотрят.

– Понятия не имею, о чем ты, – сказал он. – Я люблю, когда люди лебезят передо мной. Чем пышнее их обожание, тем больше удовольствия.

– Жаль, – ответила я, отпив сладкого вина. – Твое отвращение к королевскому пьедесталу было одной из тех вещей, которые мне так в тебе нравились.

Вален рассмеялся и поцеловал меня в макушку, притягивая ближе. Его дыхание дразнило раковину моего уха.

– Что не так с короной, Элиза? Скажи мне, и я не успокоюсь, пока не уничтожу все, что тебя беспокоит.

Жестокий. Добрый. Свирепый. Нежный. Вален Ферус был соткан из противоречий. Неудивительно, что я любила его до глубины души. Он мог совмещать в себе все эти черты, и рядом с ним я чувствовала себя сильной и защищенной одновременно.

Я вздохнула, проведя пальцами по его груди.

– Тиморские королевы были красивыми трофейными фигурками для своих мужей, а власть оставалась за королем. Твой мир, мир твоих родителей, мир Этты – совсем другой. И эта корона… Я понятия не имею, что мне полагается делать.

– Это и твой мир тоже. Уверяю тебя, земля, которую мы видим сейчас, – не земля моих родителей. Она будет нашей, – Вален потер кончики моих отсутствующих пальцев – свидетельство единственного раза, когда он пролил мою кровь, запертый в своем проклятии и терзаемый жаждой убийства. – Ты всегда была мне ровней. Титулы для меня ничего не значат. Но теперь твое слово будет иметь такое же значение, как и мое. Для всех. Когда мы с отцом и Солом попали в плен короля Элизея, нашу армию подняла моя мать. Это она и Дагар создали Раскиг как убежище. В тебе есть та же сила, и я доверяю тебе править так же, как мой отец доверял моей матери. – Вален умолк и оглядел зал. На лице у него дрогнул мускул. – Элиза, даже ребенком я знал, что мои родители были равны. Они правили вместе. Ни один план не воплощался без одобрения моей матери, и все решения, когда они могли, принимали вместе. Я обещал твоей матери перед ее смертью, что у тебя никогда не будет причин бояться меня, и ты получишь меня всего. И я вверяю тебе всего себя. Нет никого, с кем я предпочел бы разделить это бремя; никого, кому я доверил бы его охотнее, чем тебе.

Он постучал пальцем по серебряному обручу на голове.

Я изучала наши переплетенные пальцы.

– Я тиморанка, и я не уверена, что все будут выполнять приказы тиморанской королевы.