Корона мечей

Вожди кланов наблюдали, как Мерана наблюдает за ними. По-прежнему даже дрожание ресниц не выдавало ни единой их мысли.

– Хранительницы Мудрости рассказали вам, в каком положении тут находятся Айз Седай, – резко произнес Ранд. Сорилея говорила, что вожди все знают, но этот факт стал окончательно ясен ему по отсутствию малейших признаков удивления, когда они увидели, как Мерана явилась по его вызову и присела в реверансе. – Вы видели, что она принесла поднос и наливала вам чай. Вы видели, что она приходит и уходит по моему приказанию. Если хотите, она вам станцует джигу.

Убедить айильцев в том, что он, если понадобится, посадит Айз Седай на привязь, – вот какого служения Ранд сейчас больше всего хотел от любой сестры. Они все будут плясать джигу, если потребуется.

Манделайн принялся поправлять серо-зеленую повязку на правом глазу – как обычно, когда что-то обдумывал. Кожистая складка грубого шрама пересекала его лоб, доходя до половины совершенно лысого черепа. Когда айилец наконец заговорил, голос его прозвучал довольно резко, почти как у Ранда:

– Ходят слухи, что Айз Седай пойдут на все, лишь бы добиться своего.

Индириан нахмурил густые седые брови и заглянул в свою чашку, чуть не ткнувшись в нее длинным носом. Для айильца он был среднего роста – ниже Ранда на полголовы, – и все же его конечности и черты лица казались длиннее, чем нужно. Жар Пустыни не оставил в нем ни одной лишней унции плоти, а глаза напоминали сияющие в глубине пещер изумруды.

– Я не люблю говорить об Айз Седай. – Всегда странно было слышать глубокий, звучный голос из уст столь худого человека. – Что сделано, то сделано. Пусть теперь ими занимаются Хранительницы Мудрости.

– Лучше поговорим об этих псах Шайдо, – произнес Джанвин мягко, что почти всегда казалось столь же странным в устах человека с таким свирепым лицом. – В течение нескольких месяцев, самое большее полугода, всех Шайдо следует убить – или превратить в гай'шайн. – Мягкий голос вовсе не означал, что Джанвин мягкий человек. Двое других кивнули; в улыбке Манделайна сквозило явное нетерпение.

У Ранда все еще оставалось впечатление, что он не убедил вождей. Поводом для встречи считались именно Шайдо, дело важное, конечно, но отнюдь не самое важное. Шайдо причиняли достаточно беспокойства, но в перечне существенных трудностей, который он мысленно составил, они располагались значительно ниже Айз Седай. Хотя и правда создавали сложности. Клан Миагома, вождем которого был Тимолан, находился уже близ Кинжала Убийцы Родичей. Если бы эти три клана присоединились к нему, все вместе они вполне справились бы с задачей, о которой говорил Джанвин, но существовали и те, кого нельзя ни сделать гай'шайн, ни убить. Не со всеми можно обойтись подобным образом.

– Как быть с Хранительницами Мудрости? – спросил Ранд.

На мгновение лица вождей будто утратили всякое выражение; в этом айильцы дадут сто очков вперед любой Айз Седай. Оказаться лицом к лицу с Единой Силой им не страшно, во всяком случае не настолько, чтобы они это показали; никому не дано избежать смерти, равно как и поторопить ее, – так считали айильцы, и даже сотня разъяренных Айз Седай не заставят одного айильца опустить вуаль, если он ее поднял. Но, узнав, что Хранительницы Мудрости участвовали в сражении у Колодцев Дюмай, они были так потрясены, будто им сообщили, что в кроваво-красном небе ночью встало солнце – или луна днем.

– Саринда говорит, что почти все Хранительницы Мудрости уйдут с алгай'д'сисвай, – наконец явно неохотно ответил Индириан. Саринда была Хранительницей Мудрости, которая последовала за ним, покинув Красные Ключи, холд клана Кодарра. Возможно, «последовала» не совсем верное слово; о Хранительницах Мудрости вряд ли можно так сказать. В любом случае большинство кодаррских Хранительниц, а также из кланов Шианде и Дэрайн последуют на север за копьями. – Хранительницами Мудрости Шайдо займутся… займутся… Хранительницы Мудрости. – Индириан с явным отвращением скривил губы.

– Все меняется. – Голос Джанвина звучал даже мягче, чем обычно. Джанвин не сомневался, что это так, но все в нем противилось переменам. Хранительницы Мудрости, принявшие участие в сражении, нарушили обычай, такой же древний, как сами Айил.

Манделайн с подчеркнутой осторожностью поставил чашку:

– Корегуин хочет снова увидеться с Джейр, прежде чем сон жизни придет к концу, и я тоже. – Как и Бэил с Руарком, он имел двух жен. У остальных вождей было по одной, за исключением Тимолана; вожди недолго оставались вдовцами. Об этом заботились Хранительницы Мудрости, если не сам вождь. – Доведется ли нам когда-нибудь снова увидеть восход солнца в Трехкратной земле?