Корона мира

— Месьор Сотти! — позвал он. Громко кричать не пришлось, так как вельберы шли не более чем в локте один от другого. — А почему ты просил Евсевия переводить? Ведь ты же понимал, о чем он говорит с Одри?

— Понимал, — согласился градоначальник. — Но я не знаю шемитский так же хорошо, как Евсевий, а говорю на нем и вовсе скверно. Но то, что говорят другие, особенно если это не очень сложно, всегда пойму. А зачем тебе понадобилось это знать, Бриан?

— Да так, незачем, — не стал врать Майлдаф. — Я про дионтов хотел поговорить. Они, конечно, мерзавцы, что стреляли в нас, но выглядят занятно.

— Как! — поразился Евсевий. — Ты успел их рассмотреть и до сих пор молчал?

— Ну да, — согласился горец. — Как-то не к спеху все выходило. Так вот, они получаются невысокого росточка, вроде гномов, только немного повыше, и коренастые, но не такие плотные, как гномы. Сами или белобрысые, но не как гандеры, а как нордхеймцы, желтоватые, что ли, или каштановые. И лица у них такие… Ну, мелкие, наверно. — Горец явно испытывал затруднения в подборе точных слов для описания дионтов. — Носы вздернутые слегка, лоб широкий такой, крутой, но не высокий. И скулы узкие и острые. А еще уши прижатые. Сильнее, чем обычно у людей. И подбородок твердый, как будто из камня высечен, но не тяжелый, как у месьора Публио. В общем, так у нас в Темре всегда рисовали Народ Холмов.

— Что за Народ Холмов? — спросил Конти. — Месьор Бриан, расскажи.

Майлдаф вопросительно глянул на Евсевия.

— Расскажи, Бриан, — кивнул тот, — раз уж сам затеял. Может быть. Народ Холмов существует? В паков тоже не все верили, а что получилось?

— Народ Холмов — это такой народ, который живет в холмах, поэтому и называется Народом Холмов, — изрек горец со значением. — И это истина. Они выглядят так, как я вам только что описал, а женщины у них все больше блондинки и, говорят, очень недурны собой. Этот народ очень древний. Они пришли в Темру вместе с паками, если не раньше, прогнав на север, в Гиперборею, другой народ, Фиана-на-талиан, но речь сейчас не о них. Когда в Темру пришли мы, и там стала земля Гвинид, Народ Холмов уже ушел в холмы, оставив нам леса и болота. Они жили на холмах и под землей, внутри холмов, но не как паки — в тесных темных коридорах, — а в больших подземных залах с озерами и светящимися сталактитами…

— Бриан, откуда ты знаешь такие слова? — поразился месьор Сотти. — Ты хоть и торгуешь шерстью…

— Я тебе могу прочитать наизусть «Превратности» Орибазия Достопочтенного, притом на староаквилонском, — заявил Бриан. — С Евсевием познакомишься, он тебя еще и не такому научит. Но это потом. Так вот. Народ Холмов ушел в холмы, потому что кто-то их туда загнал, как мы потом загнали паков в пещеры, Но кто это сделал, сказать нельзя, так как Народ Холмов из-за этого стал скрытен и недоверчив. Сначала горпы подружились с ними. Ну, не подружились, конечно, но и не вздорили, даже свадьбы иногда играли. Торговали, из луков стреляли на лугу, но и это прошло, как проходит все хорошее. Народ Холмов выдумал себе какую-то дурацкую веру, или духи им нашептали, или кто-то принес — они со всякими якшались: с паками, с гномами, еще невесть с кем… И стали горды безмерно. И это еще бы ладно, но зачем-то они озлились на весь свет, холмы свои закрыли, стали людей убивать.

Ни к чему хорошему это не привело. Нас было больше, и мы быстро победили. И тогда Народ Холмов вообще пропал. То ли ушел опять неизвестно куда, то ли сгинули они в своих сидах. Но если и так, то не все, потому что иногда их видят в холмах, и это всегда к беде. Вот старый Махатан, троюродный дед Мойи по отцовской линии, видел такого, а через три дня у него все куры передохли от какого-то мора. Ну и прочие неприятности.

Говорят еще, что они теперь стали колдунами, что их потрогать нельзя, а они над тобой властны… Но это врут. Если бы так было, они бы давно нас извели, да и Аквилонию с Киммерией заодно. А мы живем. Вот, собственно, и все. Всяких саг про Народ Холмов я знаю много, но это уже мелочи, — закончил Майлдаф. — Вот, кстати, вам живой пример, — указал он на правый берег в направлении вниз по течению.

Все взоры немедленно обратились туда. И действительно, на стволе, упавшем в реку, стоял человек в точности такой, как описал горец.

Вышел ли он к речке только что или наблюдал за людьми, прячась за деревьями, было уже неважно. Главное, что их заметили во второй раз и что берега реки не безлюдны. А это было чрезвычайно

— Давайте его поймаем! — азартно предложил Конти.

— Не выйдет, принц, — усмехнулся Алфонсо. — Пока мы развернемся, он будет уже за четверть лиги отсюда.

— По-моему, вообще не стоит их трогать, если судить по рассказу Майлдафа, — заметил Сотти, — Этого малого Евсевий легко бы снял стрелой, но через полдня и нас перестреляют как цыплят где-нибудь на повороте.

— Месьор Сотти прав, — подтвердил Евсевий. — Наши потери и без того велики, чтобы нападать первыми. Пускай дионты воюют с пиктами без нас. Наше спасение — это движение. Чем дальше мы сумеем прорваться, тем ближе мы к восточной границе пущи.