Корона с огненными шипами (ЛП)

были в пятнах черной, синей и зеленой краски, явно пытались запечатлеть воспоминания.

Лили поманила юношей. Хейзел и Меланта посмотрели из-за их плеч.

Руби нарисовала танцующих. Несколько тене-людей и беловолосых придворных,

движущихся по поляне, а все двенадцать сестер почти спрыгивали с холста. Она особое

внимание уделила платьям, камням и перьям, лентам и тканям. Волосы Корал пылали, а у

Хейзел сияли золотом в свете свечи, и медные пряди Меланты крутились в танце.

Она нарисовала Лили и Тариуса вблизи, но его глаза должны быть темно-карими,

почти черными. Руби нарисовала их желтыми. Может, они отражали сияние свеч, желтая

краска капала с ее пальцев.

Фигурка с коричневой кожей стояла под деревом в углу – Нейлан рассказала

девочкам про Бэй. Эбен узнал ее.

Рисунок Рен был из серии маленьких сцен, разбросанных по холсту. Темные цветы и

шипы вились между рисунков. Она показала, где лабиринт переходит в каменные стены,

свечу, панораму поляны с большими дубами и беседкой. Внизу две руки опускали кулон в

форме слезы на тонкую шею. Рен почти не прорисовала ладони.

Лили поежилась от воспоминаний, хотя они были в безопасности башни.

Орин смотрел на оба холста, но долго ни на чем не задерживался. Он взглянул на

девушек, следя за их реакцией.

Эбен разглядывал работы девушек, сосредоточился на Тариусе и Лили. После

значительной паузы он встряхнулся и посмотрел на ее лицо. Ни слов. Ни вопросов.

- Ну? – спросила Руби.

- Хорошие рисунки, - сказал Орин. – У вас талант. У обеих. Мою сестру такое не

интересовало.

Близняшки хором вздохнули.

- Что? – Орин встревожился. – Простите, я сказал что-то не так?

- Конечно, нет, - успокоила его Хейзел.

- Они пытаются нам что-то сказать? – он посмотрел на рисунки. – Как рисунки Лили

и страница из книги. Не знаю, что именно. И зачем.

- Смотрите еще! – Лазурь бросила котенка на колени Айви и подбежала. – Смотрите!

Разглядывайте их. Мы бы… - она издала булькающий звук и упала в обморок.

Орин поймал ее, не дав удариться об пол, и донес до дивана.

Остальные девушки вошли в комнату со служанками с подносами с ужином,

рисунки на миг были забыты. Айви прижала котенка к щеке, чтобы скрыть слезы.

- Мне пора идти, - Орин легонько обхватил локоть Лили. Кожу уже не покалывало. –

Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь, но я не знаю, что происходит. Пишите в деревню,

если потребуюсь.

Лили благодарно коснулась его плеча. Никто не заметил, как он ушел. Почти никто.

Меланта помахала ему, и он ответил тем же и закрыл дверь.

Эбен склонился, и его дыхание защекотало ее ухо.

- Моя смена скоро закончится. Я попытаюсь найти, что смогу, о северной принцессе.

Он выпрямился, и она схватила его за руку, прося его понять. Хоть что-то.

Он сжал ее руку.

- Знаю, что-то не так, но не знаю пока, как все это совместить, - он замолчал.

Служанки ушли, в комнате наступало спокойствие. – Ты можешь мне что-то сказать?

Она не хотела качать головой снова.

- Ладно, - он замешкался, и она поняла, что он старался подобрать слова и сказать

что-то неловкое. – Ты же… не… - он глубоко вдохнул и сказал. – Рансон же тебя не

шантажирует?

Что?

- Нет, хорошо, - но узнал ее взгляд. – Ладно. Я сделаю, что смогу, - он похлопал по

ее ладони на его руке, а потом ушел с задумчивым видом.

Так близко. Они были так близко, почти узнали что-то. Эбен хотя бы что-то

подозревал. Она надеялась, что его догадки будут близки к правде.

Глава четырнадцатая

У Лили было три дня на разрушение проклятия.

Поражение обещало помолвку с Рансоном, и они с сестрами останутся в ловушке.

Гвен предложила им уйти в нижесад пораньше. Младшим требовался отдых, а

старших ждал ночью бал-маскарад. Никто не спорил.

- Не понимаю, - сказала Рен, взяв бутерброд. – Почему мы не позволим маме

объявить о помолвке, и пусть он разрушит… вы знаете. Нам не нужно продолжать это,

когда ее ждет принц.

Рен думала, что у нее был принц? Какой? Орин или Голик? Точно не Говер.

- Все работает не так, - сказала Мара.

- Откуда ты знаешь?

- Лили не без причины пока не говорила с принцами. Это тебе не просто «Я тебя

люблю» и «Я тебя тоже».

- Почему?

- Они должны на самом деле любить ее, милая, - сказала Мара.

- О, - Рен задумалась, морщась. – О, это не честно! Как нам выбраться? Должен быть

кто-то еще. Лили, кто-то ведь есть?

Был, и он мог любить ее в ответ. Наверное. Но она не была уверена, что он так

скажет.

- Есть? – Рен впилась в подлокотники кресла. Полумесяцы красок виднелись под ее

ногтями. Она обычно хорошо мыла руки.

Гвен взяла Рен за руки и успокаивающе сказала:

- Это ее выбор. Она сильная. Мы должны дать ей столько времени, сколько нужно.

Лили протерла глаза салфеткой. Она не ощущала силу. Она ощущала себя

беспомощной и глупой за то, что втянула их в это, из-за своего нежелания сталкиваться с

ответственностью, включая Рансона. Не отец должен был прогонять его.

Лили надела потрепанные туфли раньше, чем хотела, благодарная Джунии за крема.